Хозяйка оказалась очень милой, с вопросами не приставала, подливала чаю, подкладывала меду, мазала хлеб маслом, в общем, принцессе показалось, что она в раю. Глаза у нее начали слипаться, но тут входная дверь распахнулась, и в комнату вошел мужчина. Хозяйка сказала, что это ее сын, принцесса вежливо улыбнулась, но мужчина на ее улыбку не ответил, а вместо этого глянул на хозяйку как-то вопросительно. Хозяйка пожала плечами и отвернулась, а принцессе почему-то совершенно расхотелось спать. Здравый смысл подсказывал ей, что сейчас самое время встать, поблагодарить за угощение, и выйти из дома, а подумать, что делать дальше, можно будет и потом, когда она окажется на безопасном расстоянии. Но дело в том, что принцесса исключительно редко слушала собственный здравый смысл, то есть до того редко, что если бы мы сейчас начали вспоминать, когда это произошло в последний раз, то, скорее всего, мы бы так и не вспомнили. А тут еще принцесса очень живо представила, как она заходит на конюшню и начинает седлать лучшую лошадь, а лучшая лошадь говорит ей человеческим голосом: “Знаешь, лучше бы ты меня пристрелила”. Короче, принцесса подумала — в конце концов, ну что может произойти? Я имею в виду, что может произойти такого, что было бы страшнее, чем провести вторую ночь в лесу под дождем? В голову ничего не приходило, поэтому принцесса встала из-за стола, вежливо поблагодарила хозяйку за чудесный ужин, пожелала всем спокойной ночи (от всей души, между прочим) и отправилась спать.
Часть седьмая. В которой становится понятно, что о дальнейшей судьбе лошади мы никогда ничего не узнаем.
Ночь прошла на удивление спокойно. Перед сном принцесса забаррикадировала дверь креслом (не то что бы это имело какой-то смысл, просто внутренний голос настоятельно требовал принять ну хоть какие-нибудь меры), и улеглась спать. Но заснуть не получалось. Ей все время мерещились какие-то шорохи в коридоре, в голову лезли всякие мысли, ну вот объясните мне, как это происходит, почему, когда срочно нужна свежая, ну или хоть какая-нибудь мысль, так можешь хоть до второго пришествия ждать, а стоит забаррикадироваться в темной комнате, в чужом доме, на обочине цивилизации — и сразу такой креатив прет, что просто диву даешься… Короче, ночь принцесса провела на подоконнике, сжимая в руках кочергу. После восхода солнца глупые мысли куда-то исчезли, а им на смену пришли здравые. Ну например, что спать все-таки надо, хотя бы изредка. Принцесса забралась под одеяло и совсем было собралась заснуть, но тут в дверь постучали, и сказали, что завтрак будет через пять минут. В общем, пришлось вылезать из-под одеяла и идти умываться, проклиная на чем свет стоит собственную глупость и трусость, нет, ну вы только подумайте, вампиров она боится, ты в зеркало на себя посмотри, к тебе ни один уважающий себя вампир близко не подойдет, его же кошмары потом замучают, с другой стороны, приятно все-таки, что есть в этом мире какие-то вечные, неизменные вещи, например, круги под глазами…
Принцесса меланхолично ковыряла вилкой завтрак, и думала, что дождь вроде закончился, так что можно ехать дальше, конечно, спать хочется, но надо уже доехать до границы, а там и до моря рукой подать…
— А ты, кажется, не очень хорошо спала, — принцесса вздрогнула от неожиданности, подняла голову и увидела, что хозяйка смотрит на нее так пристально, что это уже выходит за всяческие рамки приличий, а уж в рамках приличий принцесса разбиралась изрядно, можете мне поверить. По непонятной причине ей опять стало страшно, так, что даже ладони вспотели, и она ляпнула первое, что пришло ей в голову, какую-то глупость, про то, что ей было неудобно спать, не то слишком мягко, не то, наоборот, слишком жестко, и уже договаривая окончательно поняла, что нет, не ошиблась, действительно что-то происходит, отступила к двери и уже даже нащупала ручку, но без толку, хозяйка видит, и улыбается — ну конечно, дверь заперта, а ты как думала, и голова кружится все сильнее, и голос хозяйки доносится как будто издалека — вы не поверите, вы просто не поверите, потому что в такое невозможно поверить, эта старая дура подложила ей горошину под перину, она, видите ли, ищет для сына принцессу, и что вы знаете? нашла, вот только что нашла, это непросто было, ну конечно, непросто, такую дуру еще поискать надо, и вот как бы так сделать, чтобы голос не очень дрожал, да, милая хозяюшка, вы оказали мне большую честь, я немедленно отправлюсь за родительским благословением, да что ты, деточка, тебе теперь родители не нужны, у тебя теперь муж есть, о господи, почему муж, что, одна горошина — и уже муж, а он подходит все ближе, поднимает на руки и несет куда-то, а я отбиваюсь изо всех сил, но он даже не замечает, а потом я смотрю в потолок и слышу слабый звон — то ли надежда разбилась, то ли солнечные лучи преломляются о пыльное стекло — поди разбери…
* * *
Некоторое время Женщина в Зеркале и принцесса сидели молча, потом Женщина в Зеркале потрогала левую бровь указательным пальцем (ну это принцессе показалось, что левую, на самом деле это была правая бровь, вот даже странно, на какие глупости обращаешь внимание, тут можно сказать, судьба решается) и совсем уже собралась открыть рот, но принцесса ее опередила.
— Вот только попробуй сказать это свое “а что, вполне нормально”, - мрачно произнесла она, — только попробуй, — и выразительно подбросила на ладони хрустальный шар. Женщина в зеркале сделала вид, что не заметила угрозы.
— А ты капризная, — сказала она задумчиво.
— Ты с ума сошла, — принцесса так устала, что даже разозлиться толком не могла, — он же молчит все время, я же за сутки его голоса не услышала ни разу.
— Ну так об этом же можно только мечтать! Ты, знаешь чего, если сама нос воротишь, так адресок оставь, — Женщине в Зеркале ужасно хотелось хоть чуть-чуть развлечь принцессу, чтобы она улыбнулась, или хотя бы шарик покидала, что ли, лишь бы прекратила сидеть с таким застывшим лицом.
— Ладно, давай посмотрим, что будет, если я завтра замуж выйду. По крайней мере, герцога я знаю, родители рядом, да и вообще, терять мне, кажется, нечего, — и принцесса сделала вид, что внимательно рассматривает ночную бабочку, которая залетела в комнату и теперь кружила вокруг свечи, это такое повсеместное заблуждение, всем всегда кажется, что если задрать как следует голову, то слезы возьмут да и закатятся обратно.
Часть восьмая. Которую совершенно необязательно писать, потому что, по-моему, и так с самого начала все понятно, но она все-таки пишется. Автор в этом сложном вопросе руководствуется смутными соображениями, что, мол, “так надо”
“Король был зол как сто чертей
