Через мостик переехал кофейного цвета "Жигуль", который Саныч приобрел в прошлом году. Несмотря на широкий выбор, мой помощник по инерции отдавал предпочтение отечественным маркам.
Когда автомобиль был в сотне метров, я нажал на газ. "Мустанг" перекрыл дорогу.
Саныч затормозил.
- Федорыч? Инна? - Вид у него был помятый, похоже, он все еще боролся с тошнотой и потому не мог сразу оценить ситуацию. Но в глазах уже появился тревожный блеск.
Чует кошка, чье сало съела!
- Что случилось?!
- Не волнуйся, Саныч, все в порядке, - ответил я как можно непринужденнее. - Возникла одна маленькая проблема. Надо поговорить. Поезжай за нами.
- Хорошо.
По едва приметной колее я свернул в лес, не спуская глаз с "Жигулей". Если тому вздумается удрать, я мгновенно воздействую биополем. Но покуда Саныч послушно следовал за нами.
Я остановился в зарослях орешника. Ну вот. Теперь с дороги нас никто не увидит.
Мы сошлись у подножия могучей сосны, чьи переплетенные корни проглядывали из-под слежавшейся хвои то тут, то там. Не так ли переплелись и наши судьбы, подумал я.
На Саныча было жалко смотреть. Предчувствие большой беды ясно читалось на его пергаментной физиономии.
- Что, Саныч, трещит голова с похмелья? Вдруг он бухнулся на колени:
- Хозяин, в чем я провинился?
Вспомнил все-таки, сволочь, кто твой истинный хозяин, подумал я. Жаль, что поздновато.
- Ладно, незачем тянуть. Признавайся по-хорошему, много золотишка прикарманил?
Судорога пробежала по его субтильной фигуре.
- Хозяин! - Он схватил меня за руку. - Это она тебя научила?! Она?! Не верь ей!
Инна брезгливо ударила его по щеке:
- Придержи свой грязный язык, Саныч!
- Ты не ответил, - продолжал я, одновременно мягко отстраняя жену.
- Чист я перед тобой, хозяин! Чист! Хлебом клянусь! Антошкой своим! Всем святым!
- Тихо-тихо, не горячись. Чист так чист. Тем более незачем волноваться. Мы просто проверим твою долю, а после спокойно разойдемся по домам.
Саныч поднял на Инну полные страдания глаза.
- Я знал, что однажды ты сделаешь это.
- Ты сам себя наказал, - сурово ответила она.
- Оставь моим хотя бы половину! - взмолился он, обращаясь только к ней.
- Ты, кажется, вздумал диктовать условия?
- Ну треть!
- Гнусный мерзавец!
- Ну хоть что-нибудь! Им же не на что будет жить! - Его поза выражала полную покорность судьбе. Он состарился на глазах.
- Саныч, хватит нудить, - вмешался я. - Сам скажешь, где тайник, или... Ты ведь знаешь мои возможности.
- Я скажу, - молвил он одними губами, тупо глядя перед собой.
- Так говори.
- Я спрятал... Долгая пауза.
- Ну?
- Я спрятал его... - Он словно набирал воздуха перед решительным прыжком в пустоту.
- Зануда!
- На Лесной Даче, - и он сжался, как проколотый воздушный шар.
Едва прозвучали эти слова, как мои давние, вроде бы напрочь забытые предчувствия вырвались из небытия. С Лесной Дачи начались мои приключения, ею они и закончатся. Это судьба. Рок.
Одновременно я заметил торжествующий блеск в глазах Инны, но не придал этому значения.
- А ведь, помнится, я велел тебе взорвать ее.
- Я и взорвал. Все. Кроме... подвала. Я решил, что там самое надежное место для тайника. Никто не сунется. Бункер уничтожен, но лаз остался. Я прикрыл его металлическим листом и забросал валежником.
- Это лишний раз доказывает, какой ты лживый человек, - поучительным тоном изрек я. - Вини в своих несчастьях только себя.
- Только в этом и виноват! Только в этом! - Он сложил перед собой ладони.
- Милый, пора ехать, - Инна потянула меня за рукав.
Весь ее облик дышал таким возбуждением, что если бы не Саныч, я овладел бы ею прямо сейчас, на этой упругой хвое, между голыми корневищами. Но, похоже, Инну переполняли другие желания.
"Жигули" Саныча мы оставили здесь же, в зарослях. Расположились в "мустанге": мы с Инной впереди, Саныч сзади. В зеркальце я хорошо видел его. Попробуй он бунтовать, утихомирю в тот же миг. Но, кажется, Саныч и не помышлял о сопротивлении.
Я повел машину к месту, одно упоминание о котором вызывало у меня нервную дрожь.
* * *
Лесной Дачи более не существовало.
От барака, пристроек и забора осталась высокая груда мусора, заросшая вездесущим бурьяном. Лес молчаливо наступал на чужеродную территорию. В двух-трех местах укоренились пушистые елочки. Кстати, несколько елочек поднялось и на ведущей сюда колее, доказывая, что по ней не ездили по крайней мере последние два-три года. В густой траве шуршала какая-то живность.
Из всех сооружений уцелел лишь колодец, тот самый, за которым я хоронился когда-то от пуль Саныча.
Бедняга подвел нас к большой куче валежника и принялся разбрасывать ее.
Мы с Инной наблюдали за его действиями.
- Нужна лопата. - Он беспомощно оглянулся на меня.
- Возьми в багажнике.
Вооружившись инструментом, он снял слой земли, под которым проглянул ржавый металлический лист.
Саныч оттащил его в сторону.
Показался узкий лаз, из которого дохнуло сыростью и чем-то затхлым.
Саныч протиснулся в него, прихватив с собой лопату.
- Пошли! - Инна потянула меня к черной дыре. Я невольно отступил, бормоча:
- Зачем? Он сам все достанет и принесет на блюдечке. С голубой каемочкой.
- Да ты что, милый?! - Она смотрела на меня с недоумением. - Если нам не находиться рядом, он и половины не покажет.
- Покажет, я заставлю.
Но Инна не собиралась уступать. Понукаемый ею, я пролез внутрь. За мной последовала моя любимая жена, не обращая внимания на царившую повсюду грязь и пыль. Ее светлый брючный костюм моментально сделался похожим на спецовку трубочиста.
Вспыхнул луч фонарика.
Вот он, этот жуткий подвал, происшествия в котором как бы направляли все основные повороты моей судьбы. Здесь меня пытал Китель, здесь томилась Алина, здесь я впервые увидел Инну...
Саныч копошился в углу. Поддев тяжелую плиту, он сдвинул ее в сторону. Под ней показалось углубление, заставленное какими-то коробочками и мешочками в полиэтиленовой пленке.
- Берите и владейте, - обреченно выдохнул Саныч.
- Милый, - шепнула мне Инна, - спроси у него, но пожестче, есть ли другие тайники.
- Саныч, здесь все?
- Подчистую.
- А если честно?
- Все до последнего колечка. Я направил на него биополе.
- Все... все... все...
- Сомнений никаких, - кивнул я Инне, затем обратился к Санычу: -Вытаскивай свои сокровища! Сейчас устроим ревизию.
Он принялся молча доставать из углубления мешочки, но вдруг странно замер, а затем выпрямился в полный рост. Выражение его глаз заставило меня затрепетать.
