Силвермен так и не научился всему тому, что следует знать о невесомости, иначе он бы услышал, как выключился кондиционер воздуха. Он был единственным в комнате, кто все еще был прикреплен липучками к стенке, и он был слишком напуган, чтобы двигаться. Через некоторое время его крики затихли, он стал задыхаться, затем последовал один последний крик и — ти— шина. Я выждал еще минуту для верности — Сонг была уже наверняка мертва, но состояние Билла было неизвестно, — затем подлетел обратно к вы— ключателям и включил свет и воздух. Силвермен был приклеен к стенке, как муха, умирая от недостатка кислорода в комнате, полной воздуха, в невидимом пузыре выдыхаемых им самим газов вокруг его головы. Пистолет дрейфовал в полуметре от его вытянутой руки. Я сделал знак, и Гарри подобрал пистолет.
— Свяжите его прежде, чем он очнется, — сказал я и полетел к Биллу.
Линда и Рауль были уже с ним, исследуя рану. На противоположной стороне комнаты безжизненно дрейфовало тело Сьюзен Па Сонг, и из ее горла уже перестала толчками выбрасываться кровь. Я жил рядом с этой женщиной целый год, и я совсем не знал ее; и хотя это по крайней мере наполовину зависело от нее, мне было стыдно. У меня на глазах восемь или десять красных мягких шаров встретились у воздушной решетки и исчезли с влажным звуком всасывания.
— Как он?
— Я не думаю, что это угрожающе, — сказала Линда. — Пуля задела ребро и вышла. Возможно, сломала его.
— У меня есть медицинская подготовка, — сказала Дмирова, единственная из всех. — Я никогда не практиковалась в невесомости, но мне приходилось обрабатывать пулевые ранения.
Линда отбуксировала Билла к отделению первой помощи над полками со спортивными снарядами. За Биллом тянулась цепочка красных бусин, которая по ленивой дуге дрейфовала к решетке. Дмирова последовала за Линдой, дрожа от бешенства, или от реакции на пережитое, или от того и другого вместе.
Гарри и Том эффективно связали Силвермена скакалками. Это казалось избыточным — человек его возраста тяжело переносит недостаток кислорода, и сейчас он крепко спал. Чен парил рядом с терминалом компьютера, вводя какую-то программу, а Норри и Де Ла Торре готовилась отбуксировать тело Сонг в медпункт, где по мрачному предвидению имелись запасы бальзамирующей жидкости.
Но когда они добрались до двери, она не открылась перед ними. Норри проверила индикатор, который показывал давление с той стороны, нахму— рилась, нажала ручной рычаг и снова нахмурилась, когда он не сработал.
— Мне глубоко жаль, миссис Армстед, — сказал Чен с искренним сожалением. — Я дал команду компьютеру загерметизировать эту комнату.
Никто не может покинуть ее. — Он достал из-за терминала портативный лазер. -Это оружие без отдачи и способно убить одним выстрелом. Если кто-нибудь попытается угрожать мне, я им тотчас воспользуюсь.
— Почему кто-нибудь должен угрожать вам, Ли? — спросил я мягко.
— Я проделал весь этот путь, чтобы заключить договор с чужими. Я еще этого не сделал. — Он смотрел мне прямо в глаза.
Де Ла Торре выглядел потрясенным.
— Madre de Dios, чужие — что они делают в то время, как мы деремся друг с другом?
— Я не это имел в виду, Иезекииль, — сказал Чен. — Я полагаю, что господин Армстед солгал, когда командующий Кокс спросил его, человек ли он. Мы по-прежнему должны договориться об условиях взаимного сосуществования между этим новым биологическим видом и нашим собственным. Оба предъявляют требования на одну и ту же территорию.
— То есть?! — спросил Рауль. — Наши интересы не пересекаются.
— И вы, и мы предполагаем в конечном счете заселить то, что известно как принадлежащий человеку космос.
— Но вам предоставляется полное право на любую его часть, которая имеет хоть какое-нибудь мыслимое значение для человека, — настаивал Том.
— Планеты нам ни к чему, астероиды нам ни к чему — все, что нам нужно, это пространство и солнечный свет. Неужели вам жалко для нас про— странства? Нам не так много надо…
— Если когда-либо кроманьонцы и неандертальцы жилив мире в одной долине, то лишь в результате чрезвычайного общественного соглашения, — настаивал Чен. — Именно потому, что вы не будете нуждаться ни в чем, в чем нуждаемся мы, с вами исключительно трудно будет жить вместе. Я сейчас говорю это и понимаю, что с вами просто невозможно будет жить вместе. Взирающих сверху вниз подобно богам на нашу бешеную суету, забавляющихся нашими страшными нуждами — как я уже вас ненавижу!
Само ваше существование делает почти каждого живущего ныне человека неудачником; и только те, у кого есть специфическая сноровка акробата жить в космосе — и средства добраться до Титана! — могут сделать попытку пре— успеть. Если вы не есть эволюционный тупик, тогда эволюционный тупик — большинство человеческой расы. Нет, Звездные танцоры, я не верю, что мы сможем когда-либо обитать в одном участке пространства с вами. — Он, пока говорил, на ощупь программировал компьютер, обратив все свое внимание на нас.
— Мир, который мы оставили позади, балансирует на лезвии ножа. Долгое время было трюизмом, что, если мы не взорвем себя к 2010 году, мир пройдет кризисную точку и последует эпоха изобилия. Но в тот момент, когда мы покидали Землю, надежда на это была невелика — я думаю, вы все с этим согласитесь.
Наша планета больна нуждой, и болезнь подошла к критической отметке,
— печально сказал он. — Ничто в большей степени не способно столкнуть ее в пропасть, чем разрушение планетарной морали, которое будет ускорено одним только вашим существованием. Знанием, что существуют боги, которые обращают на Человека не больше внимания, чем Человек на миллиарды и триллионы сперматозоидов и яйцеклеток, которым не удалось превратиться в людей. Это спасение и вечная жизнь — только для немногих.
Иезекииль задумчиво хмурился, и то же самое делала Дмирова, которая только закончила перевязывать Билла. Я начал отвечать, но Чен оборвал меня.
— Пожалуйста, Чарльз. Я понимаю, что ваши действия нацелены на сохранение вашего биологического вида. Конечно, вы понимаете, что я должен защищать свой собственный вид?
В тот момент он был самым опасным человеком, которого я когда-либо знал, и самым благородным. С любовью и глубоким уважением я склонил голову.
— Ли, — сказал я, — я уступаю и восхищаюсь вашей логикой. Но вы заблуждаетесь.
— Возможно, — согласился он. — Но я убежден.
— Ваши намерения?
Я уже знал; я хотел, чтобы он заявил их вслух. Он показал на терминал компьютера. — Этот корабль был оборудован самым прекрасным компьютером, который когда-либо был сделан. Сделано в Пекине. Сейчас я установил программу, подготовленную для меня еще на Земле проектиров— щиками компьютера. Вирусную программу. Когда я прикоснусь к клавише «Исполнение», она начнет потрошить банки памяти компьютера. Ей потребуется только пятнадцать минут, чтобы завершить полное уничтожение информации.
