Но никто из них не был Катей. Миша сначала быстро, потом тщательней повел лучом влево. Никого, кроме еще одного монстра женского пола, спускавшегося по песчаной куче. Однако шаги снизу приближались. Миша посветил туда. Голые люди были совсем рядом, голые чудовища тоже. Он шагнул чуть в сторону, чтобы не зацепить товарищей по райскому вознаграждению, то есть по несчастью, и нажал на спусковой крючок, целясь в ближайшего безглазого. Мимо.
- Какое-то досадное недоразумение, трагическая ошибка, диалектическое противоречие... - пробормотал Пуков, вздрогнув и присев от выстрела.
Миша упер локоть левой руки, державшей фонарь, себе в ребра, правую с пистолетом положил на левую, выгнулся, прицеливаясь. Пуля угодила ближайшему монстру в голову, другой после второго выстрела схватился за плечо и с воем покатился вниз по песку.
Но там еще карабкался и третий. Непуганые слепцы не боялись выстрелов. Они были в своей стихии, и людей, спускавшихся сверху, воспринимали исключительно с пищевой точки зрения, то есть с точки зрения обоняния и вкуса.
Шмидт не успел прицелиться. Кто-то тяжелый и горячий налетел со спины и повалил его. Фонарь выпал из руки и откатился, оставшись включенным. Но пистолет, обеспечивавший уже несколько минут выживания, оставался крепко зажатым во вспотевшей ладони.
Житель преисподней вдавливал жертву своим телом в песок, ощупывал ручищами, пытаясь разодрать одежду, добраться до легко прокусываемой кожи. Но ткань оказалась спасительно прочной. Инстинктивно Миша вжал голову в плечи, защищая уязвимую шею. Стало еще тяжелее. Навалился кто-то другой. Рычание смешалось с криком и кряхтением из набитого песком рта. Перекатываясь по зыбучей поверхности, вооруженный человек изловчился вывернуться на спину.. Он ткнулся лбом в оскаленные зубы, точно получая адский поцелуй. На правой руке, намертво стиснутой могучими, твердыми грудями слепой самки, шевелиться мог только указательный палец на спасительном железном рычажке. И он пошевелился. Существо взвизгнуло. Палец нажал еще раз. Визг превратился в хрип.
Миша, казалось, был уже весь залит то ли чужой кровью, то ли слюной. Он пытался спихнуть с себя обмякшее тело. Но борьба почему-то продолжалась. Уже неизвестно чья рука из темноты явно попыталась вырвать у него пистолет, вцепилась в горячее дуло, потом в правую руку. Рискуя потерять оружие, Шмидт успел переложить его в левую. Отодвигая ее, он наткнулся на что-то твердое, кажется голову, и выстрелил туда. Только в этот момент он понял, что нащупал на голове волосы.
Выигравший и эту минуту Миша отпрыгнул к нетронутому зажженному фонарю. Вооруженный свето-носец, он был в этой смертельной схватке ненадолго царем горы. Самой низкой, самой глубокой горы в мире.
В развороченном возней сером песке, быстро впитывавшем кровь, лежали тела огромной безволосой самки, лицом вниз, и рыжеволосого есаула Абашина, уставившегося остекленелыми глазами в невидимый потолок.
- Катя! - снова заорал Михаил, и снова ответа не было.
С разных сторон доносились хищные звуки, там и тут мелькали голые бледные тела. К нему никто не приближался. Непуганые, наглые монстры почуяли опасность, исходящую от него, может быть, первой небеззащитной жертвы, попавшей сюда по странному зо-товскому капризу с пистолетом и фонарем.
- Катя!
- Здесь я.
Это было произнесено самым тихим интимным шепотом, в самое ухо. В этом кошмарном многостраничном сне его мучали, преследовали, пугали неисчислимые человекообразные чудовища, порождения похотливой тьмы. Все средства бега и борьбы были исчерпаны. Гибель с остановкой сердца была неминуема. Оставалось последнее средство спасения - позвать на помощь Катю.
А она была рядом. Такая теплая и надежная...
Это было произнесено шепотом, но он услышал. Тихонько вякнул ребенок. Далеко внизу, где уже заканчивалась осыпь, в теснине между каменными, колоннами, покрытыми белым налетом, блеснули два человеческих глаза.
Миша торопливо спустился, съехал вниз. Догадался осветить на мгновение себя, чтобы Катя убедилась - это он. Катя сидела на корточках, втиснувшись между глыбами, и кормила сына, чтобы криком не выдавал их присутствия. Ее грудь мелко тряслась от бешено колотящегося сердца.
- Миша, мы... еще живы? - с трудом выговорила она. Тяжелый, будто пластилиновый язык еле ворочался во рту.
Шмидт шнырял во все стороны лучом, повернувшись к Кате спиной. Безглазые разновеликие монстры попадались на почтительном удалении и пока не приближались.
- Чудо, Катя... Кому-то пока еще нужны наши жизни.
Он повернулся, снова осветив ее. Катя с глупенькой улыбкой указала глазами на засыпающего ребенка, блаженно вцепившегося в набухший сосок. Ему нужны.
- Заканчивай, Кать. Давай выбираться отсюда, раз живы.
-Как?
- Не знаю. Как попали сюда, так и выбираться. Что еще придумаешь?
Луч фонаря пополз вверх по песчаной горе, прокладывая им маршрут. Один раз наткнулся на что-то белое, фрагментарное, - видимо, человеческие кости. Потом мелькнуло голое существо, волокущее за ноги другое. Там, где гора заканчивалась, чернело что-то вроде отверстия идущей вверх трубы, но разглядеть подробнее было невозможно. Надо было карабкаться по песку вверх метров пятьдесят.
- Пошли, - поторопил он ее.
- Я боюсь.
- Ты рехнулась?
- Я боюсь.
- Когда у меня кончатся патроны, нас просто сожрут.
- Пусть...
- Идиотка... А ну встать! - он чуть ли не закричал. - Давай туда, Миша снова осветил дорогу до отверстия колодца, - вверх. Я буду держаться за тобой и светить. Быстро!
- Но там эти, с автоматами.
- А тут что, лучше?
Катя заправила одежду и, прижав ребенка к груди, шагнула к подножию песчаной горы. Миша время от времени уводил луч из-под ее ног, показывая дальнейший путь. Там препятствий, кажется, не наблюдалось.
Катя шла, карабкалась по неверной осыпи, не спуская глаз со светового пятнышка. Она часто оглядывалась по сторонам, хотя ничего там разглядеть не могла. Иногда оборачивалась, чтобы убедиться - ее мужчина здесь, идет след в след, никуда не делся.
Кроме звука их шагов и тяжелого дыхания, Соленая пещера постоянно рождала в своей царящей темноте хрипы, стоны, чавканье. И все это было опасным.
Когда Шмидт уводил фонарик в сторону, Катя останавливалась, тоже вглядываясь туда.
До середины пути их миловало. Никто не приближался. Потом шум сыпучих шагов слева заставил Мишу посветить туда. Совсем некрупное безглазое направлялось явно в их сторону. Зафиксировав на нем луч, Шмидт выстрелил. Промах. Но резкий звук теперь заставил существо остановиться и отпрыгнуть в сторону, в безопасный мрак. Наверное, это детеныш безглазых. Ну конечно, должны же у них быть детеныши.
