- Как хорошо! - отозвалась Женни. - Я знаю наизусть много стихотворений из "Книги песен".
- Нет, - возразил Гейне, - теперь мне не до любовной тоски. Мои новые стихотворения написаны в самом дерзком духе времени и пылают революционным румянцем. Пусть не думают и не говорят, что я сверкаю как молния, но не умею разить и грохотать громами!
И Гейне прочитал с чувством:
Сверкать я молнией умею,
Так вы решили: я не гром.
Как вы ошиблись! Я владею
И громовержца языком.
И только нужный день настанет,
Я должен вас предостеречь,
Раскатом грома голос грянет,
Ударом грозным станет речь.
В часы великой непогоды
Дубы, как щенки, полетят
И рухнут каменные своды
Старинных храмов и палат.
- Замечательно! - сказал Маркс. - Вы, Гейне, должны научить наших поэтов, как писать кнутом. Разве мало есть теперь тем для бичевания! Возьмите нашу Пруссию и подвиги династии Гогенцоллернов. А Бавария с ее королем-меценатом Людвигом Вторым! Мне Руге передал ваши "Хвалебные песнопения королю Людвигу". Непременно напечатаем в "Ежегоднике". Такая сатира будет украшением первого выпуска.
- Это самое кровавое из всего, что я написал, - с улыбкой заметил Гейне. - Коронованный маньяк изображен в натуральную величину и даже больше.
Женни сняла с елки игрушку-золотистый барабан с двумя красными палочками - и поднесла его Гейне.
- Правильно! - воскликнул Маркс. - Гейне - это тамбурмажор революции, он ведь сам заявил об этом в своих стихах.
Гейне низко поклонился и поцеловал руку Жснни:
- Никто из здешних немцев, да из отечественных тоже, не догадался бы сделать мне такой удачный подарок.
Меня ничем теперь не награждают, кроме гнилых яблок, летящих прямо в мою бедную голову...
- А теперь подарок тебе, Карл! - сказала Женнн и водрузила на голову Маркса красный фригийский колпак.
Он очень живописно выглядел на черной голове Маркса, как символ уничтожения тирании.
Маркс поцеловал жену и сказал:
- Красный цвет-мой любимый... А ты осталась без подарка?
- О нет! - ответила Жснни. - Я и себя не забыла. - И с этими словами она надела себе на шею красивые перламутровые бусы...
Как-то само собой вошло в обычай, что Гейне являлся к друзьям со своими новыми стихами. Маркс внимательно читал их, строку за строкой. Они оба могли часами сидеть над какой-нибудь стихотворной фразой, чтобы лучше отделать ее и придать ей более глубокий политический смысл.
Женни находилась где-нибудь неподалеку и занималась своим делом, пока к ней не обращались за помощью и советом. С революционной страстностью борца Маркс наставлял Гейне, подсказывая ему темы, разъяснял политический смысл многих событий. Гейне уверовал в то, что будущее Германии не зависит от буржуазных радикалов, что оно находится в руках нарождающегося пролетариата. Маркс общался с рабочими французской столицы, с наиболее революционными немецкими эмигрантами, и в его голове зрела мысль о создании партии коммунистов, которые при помощи оружия возьмут власть. Когда в июне 1844 года в Германии вспыхнуло восстание силезских ткачей, Маркс первый понял политическое значение этого восстания и написал об этом статью в немецкой эмигрантской газете "Форвертс" ["Вперед" (нем.)]. Немецкие политические поэты откликнулись стихами на это событие, но никто, кроме Генриха Гейне, не сумел изобразить силезских ткачей как могильщиков старого мира, ткущих саван реакционной Германии. Острая революционная мысль Маркса жила в этом стихотворении друга-поэта:
Угрюмые взоры слезой не заблещут!
Сидят у станков и зубами скрежещут
"Германия, саван тебе мы ткем,
Вовеки проклятье тройное на нем.
Мы ткем тебе саван!
Будь проклят бог! Нас мучает холод.
Нас губит нищета и голод.
Мы ждали, чтоб нам этот идол помог,
Но лгал, издевался, дурачил нас бог
Мы ткем тебе саван!
Будь проклят король и его законы!
Король богачей - что ему наши стоны!
Он последний кусок у нас вырвать готов,
И нас перестрелять, как псов.
Мы ткем тебе саван!
Мы вечно ткем, скрипит станок,
Летает нить, снует челнок,
Германия старая, саван мы ткем,
Вовеки проклятье тройное на нем.
Мы ткем тебе саван!"
Гейне чувствовал себя кровно связанным с делом Маркса, и, когда весной 1844 года "Немецко-французский ежегодник" закрылся, а прусское правительство, обвинив Маркса "в государственной измене и оскорблении его величества", издало приказ об аресте Маркса в случае переезда им прусской границы, Гейне энергично старался помочь делу и найти нового издателя. Руге в одном из писем к своему другу сообщал: "...Гейне принимает очень горячее участие в нашем деле, и, хотя я не верю, что он найдет какой-либо золотой выход, все же в своем решительном рвении он очень приятен. Он заботился об издателе и сейчас еще занят этим. Двести четырнадцать [экземпляров журнала] арестованы при Вейсенбурге, когда они открыто перевозились в Штутгарт без официального разрешения на пересылку. Жандармы и пограничные чиновники катались со смеху по полу, читая "Хвалебные песнопения королю Людвигу".
Гейне, но совету Маркса, не пощадил и других коронованных деспотов Германии. Особенно часто стрелы его остроумия попадают в царствовавшего тогда в Пруссии короля Фридриха Вильгельма IV из династии Гогенцоллернов. Гейне его изображает под видом китайского богдыхана, пьяного деспота, который под влиянием винных паров рисует себе райскую жизнь своих подданных:
Дух революции иссяк,
Кричат все лучшие дружно:
"Свободы не хотим никак,
Нам только палок нужно!"
В другом стихотворении тот же Фридрих Вильгельм IV именуется "новым Александром", бездарным преемником великого полководца древности Александра Македонского. Поэт высмеивает его завоевательные планы покорения мира, и прежде всего Эльзас-Лотарингии и Франции:
Сидит наш Второй Александр и врет
Среди одурелого клира.
Герой продумал наперед
План покоренья мира.
"Эльзас-лотариигцы нам свояки,
Зачем тащить их силой?
Ведь сами идут за коровой телки
И жеребец за кобылой.
Шампань! Вот эта страна мне милей:
Отчизна винограда!
Чуть выпьешь - в голове светлей
И на душе отрада.
Там ратный дух мой пробудится вновь,
Я в битвах смел и пылок!
И хлопнут пробки, и белая кровь
Польется из бутылок.
И мощь моя брызнет пеной до звезд,
Но высшую цель я вижу:
Хватаю славу я за хвост,
И полным ходом к Парижу!.."
Политические стихотворения поэта печатались в парижской газете "Форвертс". Но прежде всего Гейне шел за одобрением к Марксу, и тот находил время среди непрестанных забот и волнений, чтобы внимательно поработать с Гейне над его новыми созданиями. С января 1844 года Гейне писал поэму "Германия". Он дал ей подзаголовок "Зимняя сказка". Это было иносказание: Германия, скованная зимней стужей реакции, раскрывалась в ряде путевых очерков, написанных живым стихом, близким к народной песне, к разговорной речи. Путешествие по Германии, описанное в поэме, было вымышленным, но разные города, которые якобы проезжает поэт, изображены с большой точностью и правдоподобием.
