Ну что ж, ничего не попишешь. В конце концов, несчастный пони ни в чем не виноват. Путникам пришлось задержаться и разыскать в стороне от дороги небольшую деревню. Весь день шел дождь; несмотря на то, что лето было в разгаре, Моргейна озябла до дрожи, а девочка промокла и принялась капризничать. Моргейна не обращала на это особого внимания; ей было жаль малышку, особенно когда Нимуэ принялась тихо плакать, заскучав по матери, но она ничего не могла с этим поделать; первое, чему должна научиться жрица - переносить одиночество. Нимуэ придется плакать до тех пор, пока она сама не найдет какое-нибудь утешение или не научится жить без него, как это делали до нее все девы Дома.
День уже клонился к вечеру; впрочем, облака были такими плотными, что из-за них не пробивалось ни единого солнечного лучика. Однако же в это время года темнело поздно, а Моргейне не хотелось проводить еще одну ночь в пути. Потому она решила продолжать ехать до тех пор, пока они смогут различать дорогу, и тут же была вознаграждена за это решение: как только они двинулись в путь, Нимуэ перестала хныкать и принялась с интересом смотреть по сторонам. Они уже находились неподалеку от Авалона, но через некоторое время девочка так устала, что принялась клевать носом прямо в седле. В конце концов, Моргейна забрала малышку с пони и посадила перед собой. Но когда они подъехали к берегам Озера, Нимуэ проснулась.
- Мы уже приехали, тетя? - спросила она, когда Моргейна спустила ее на землю.
- Нет, но осталось уже немного, - отозвалась Моргейна. - Если все пойдет хорошо, то через полчаса у тебя будет ужин и постель.
"А если не пойдет?" Моргейна прогнала эту мысль. Сомнения были губительны и для магической силы, и для Зрения... Она потратила пять лет, кропотливо повторяя свой путь с самого начала; теперь ее знания были такими же, как перед побегом с Авалона, - а ведь тогда она не прошла еще никаких испытаний, кроме этого... "Вернулась ли ко мне моя сила?.."
- Я ничего не вижу, - сказала Нимуэ. - Это - то самое место? Но здесь же ничего нет, тетя.
И девочка со страхом взглянула на унылые промокшие берега и редкий тростник, шуршащий под дождем.
- За нами пришлют ладью, - сказала Моргейна.
- Но откуда они узнают, что мы здесь? Как они разглядят нас через дождь?
- Я вызову ладью, - сказала Моргейна. - Помолчи, Нимуэ.
Она услышала, что девочка снова капризно захныкала, но теперь, когда Моргейна наконец-то очутилась на родных берегах, она ощутила, как давнее знание хлынуло потоком и наполнило ее до краев, словно чашу. Моргейна на миг склонила голову, вознося короткую молитву - никогда в жизни она не молилась с таким пылом, а затем глубоко вздохнула и вскинула руки.
В первое мгновение Моргейна ничего не почувствовала, и ее охватил ужас провала; но затем ее медленно окружило сияние, и она услышала, как девочка охнула от изумления. Но сейчас Моргейне было не до того; ее тело словно превратилось в мост между землей и небесами. Моргейна не произносила слово силы, но чувствовала, как оно пульсирует во всем ее теле, словно раскат грома... Тишина. Тишина, и онемевшая, бледная Нимуэ рядом. Затем хмурые воды озера слегка взволновались, туман словно бы вскипел... затем мелькнула тень... и, наконец, из тумана появилась авалонская ладья, длинная, темная и блестящая. У Моргейны вырвался полувздох-полувсхлип.
Ладья подплыла к берегу беззвучно, словно тень, но звук днища, проехавшегося по песку, был совершенно настоящим и убедительным. С ладьи спрыгнуло несколько невысоких смуглых людей. Они низко поклонились Моргейне и взяли поводья лошадей. Один из них сказал: "Я отведу их другой дорогой, госпожа", - и исчез за завесой дождя. Остальные отступили, и Моргейне пришлось первой войти в ладью, поднять туда потрясенную Нимуэ, а потом подать руку перепуганным слугам. И все так же бесшумно - не слышно было ни звука, не считая приглушенного бормотания человека, уведшего лошадей, ладья заскользила по Озеру.
- Что это за тень, тетя? - прошептала Нимуэ, когда гребцы оттолкнулись от берега.
- Это церковь в Гластонбери, - сказала Моргейна и сама поразилась тому, насколько спокоен ее голос. - Это на другом острове - его можно увидеть от нас. Там похоронена твоя бабушка, мать твоего отца. Возможно, когда-нибудь ты увидишь ее могилу.
- А мы туда поедем?
- Не сегодня.
- Но лодка плывет прямо туда... Я слыхала, что на Гластонбери есть еще и монастырь...
- Нет, - отозвалась Моргейна, - мы плывем не туда. Жди, смотри и молчи.
Приближалось истинное испытание. Ее могли увидеть с Авалона при помощи Зрения и прислать ладью, но вот сможет ли она раздвинуть туманы Авалона... вот что будет проверкой для всех ее трудов последних лет. Она не имела возможности предпринимать попытки и терпеть неудачу, она должна была просто взять и сделать это, не задумываясь. Они находились сейчас на самой середине Озера. Еще один удар весел, и они попадут в течение, что принесет их к Гластонбери... Моргейна быстро поднялась - лишь взметнулись полы одежды - и вскинула руки. Ей снова вспомнилось... все было так же, как и в первый раз, и точно так же она поразилась тому, что неимоверный поток силы оказался беззвучным, вместо того, чтобы прогрохотать, подобно грому... Лишь услышав исполненный испуга и изумления возглас Нимуэ, Моргейна осмелилась открыть глаза.
Дождь прекратился, и перед ними возник зеленый и прекрасный остров Авалон, озаренный последними лучами заходящего солнца; солнечный свет мерцал на поверхности Озера, пробивался меж камней, венчавших вершину Холма, играл на белых стенах храма. Моргейна смотрела на все это сквозь пелену слез; она покачнулась и упала бы, не подхвати ее чья-то рука.
"Дома, дома, я снова здесь, я возвращаюсь домой..."
Она почувствовала, как днище ладьи проскрежетало по прибрежной гальке, и взяла себя в руки. Казалось неправильно, что она одета не так, как полагается жрице, - хоть под платьем у нее и был, как всегда, спрятан небольшой нож Вивианы. Все это было неправильным... ее шелковая вуаль, кольца на узких пальцах... Моргейна, королева Северного Уэльса, а не Моргейна Авалонская... Что ж, это можно исправить. Она горделиво вскинула голову, глубоко вздохнула и взяла девочку за руку. Неважно, насколько сильно она изменилась, неважно, сколько лет прошло - она все равно осталась Моргейной Авалонской, жрицей Великой Богини. За пределами туманов, окружающих Озеро, она могла быть королевой далекой страны, женой старого, смешного короля... но все же она оставалась жрицей, и в ее жилах текла кровь древнего королевского рода Авалона.
Моргейна сошла с ладьи; она не удивилась, увидев перед собой вереницу согнувшихся в поклоне слуг - а за ними стояли, поджидая ее, жрицы в темных одеяниях... Они все знали. Они пришли поздравить ее с возвращением домой. А за жрицами стояла высокая женщина, светловолосая и царственная, с золотистыми косами, уложенными венцом вокруг головы, - женщина, которую Моргейна до сих пор видела лишь во снах. Женщина быстрым шагом подошла к Моргейне, миновав прочих жриц, и обняла ее.
