— Клянусь протонами! — задохнулся от изумления Пентон. — Они… да они живые!
Блейк взвизгнул и неуклюже отпрыгнул в сторону. Пентон повернулся, сжимая в руках протономет, потом медленно опустил его. Блейк устремился к узкой, глубокой расщелине в стене обрыва, ведущей в пролом между двумя огромными черными глыбами.
— Если тебе еще раз вздумается завизжать, Род, — резко сказал Пентон, — выключи сначала свой шлемофон. Они движутся очень медленно, так что можешь не прятаться.
Блейк нерешительно вышел из расщелины.
— Они меня напугали, черт возьми. Попробуй тут не испугаться, когда камень вдруг начинает шагать, а если еще эта сволочная штука прикоснется к тебе сзади…
Внезапно он замолчал, обернулся и сломя голову кинулся к цепочке островков, ведущей на ту сторону ручья и к озеру, где стоял корабль. Пентон с изумлением посмотрел в том направлении, куда обернулся Блейк.
Из сумрака, сгущавшегося к краю огромной равнины, надвигалось Что-то. Десятки существ. Это было уже не медленное перекатывание, а стремительное, хищное продвижение, неправдоподобный марш огромных существ немыслимого мира. Они выкатывались из сумрака, который тянулся до самого горизонта. А Блейк тем временем был уже на полпути к островкам.
— Стой, Род, ты не успеешь! — предостерегающе крикнул Пентон. Вернись!
Блейк приостановил свой тяжелый бег, взглянул назад, оценил ситуацию и с той же скоростью повернул обратно.
— Судя по всему, нам надо пробираться к расщелине, — задыхаясь, произнес он, — и молить бога, чтобы они занялись нами, а не кораблем.
— Нам, я полагаю, ничего не грозит. Мы можем переждать на этой стороне озера. Но что это такое… я в жизни своей не видел ничего подобного!
Огромные существа слегка замедлили свое движение и теперь были видны лучше. Солнце едва освещало их — громадные создания в сотню футов длиной и тридцать в диаметре, быстро катившиеся по плоской равнине. Черная окраска делала их почти невидимыми на темном фоне. В их черноте было нечто от мрака самого космического пространства — полное, абсолютное поглощение любого света, который падал на них.
Первый цилиндр изогнулся и как-то странно сложился, чтобы повернуть в новом направлении.
— Корабль! — взволнованно произнес Пентон. — Они движутся к кораблю. А ну-ка…
Он поднял протономет и нажал кнопку. Тонкая нить раскаленного света пронеслась над озером и врезалась в громадную глыбу движущегося мрака. Цилиндр тотчас отпрянул. На его боку возникло раскаленное добела овальное пятно в двадцать футов величиной. По цилиндру пробежала дрожь, и он замер.
Он как-то странно расслабился, и его черный глянец стал исчезать, переходя в серо-голубоватый цвет. Цилиндр осел, словно надувной шар, проколотый иголкой, и стал распластываться, пока один его конец не коснулся водородного озера. Жидкость забурлила, яростно шипя. Над озером стали подниматься клубы пара, но их тут же уносило резким холодным ветром.
Второй цилиндр, третий, четвертый меняли направление и быстро катились, но уже не к кораблю, а к серо-голубоватой глыбе, которая тяжело распласталась на берегу. Черные туши извивались вокруг глыбы, заслоняя ее.
Появилось еще с полдюжины существ. Они тщетно корчились, пытаясь найти незанятое местечко возле мертвого тела, затем укатили в сторону корабля. Протономет Пентонаударил еще и еще — пять раз подряд. Пять громадных существ скрючились и рухнули замертво, окруженные облачком испарений. Другие взгромоздились на них.
Пентон вздохнул и опустил ружье.
— Довольно, — сказал он. Это бесполезно. Их тут сотни, они все идут, а наш боезапас почти на исходе. Теперь я понял. Они собираются сюда со всей равнины. И все из-за тепла.
— Из-за тепла?
— Это живые существа, и они живут теплом. Слава богу, что корабль выдержит. Каркас у него мощный, а присосаться к нему одновременно может лишь определенное число этих тварей.
— Но почему?.. Они совсем не боятся…
— Им нечего бояться, а может, им вообще неведом страх. Смотри, около корабля их уже не меньше десятка.
Огромные туловища извивались и корчились, влезая друг на друга. А сзади новые, чуть слышно повизгивая и ворча, подталкивали приползших ранее, стараясь протиснуться к нагретой металлической обшивке.
— Тепло… — вздохнул Пентон. — Оно им необходимо. Они теплокровные, можно даже сказать — кипящекровные. Их черный покров каким-то образом удерживает тепло, пока они живы; он излучает его, как только они умирают. Смотри, они уже бросили того, первого. Он, видимо, совсем застыл.
Блейк задумчиво посмотрел на огромную бесформенную массу возле их маленького космолета.
— Знаешь, наш корабль, конечно, чертовски устойчив и может выдержать любую нагрузку, но я не уверен, что он ее выдержит, когда металл станет хрупким при этой температуре… А если корабль начнет крошиться…
— Не начнет, — уверенно сказал Пентон. — Атомного горючего хватит на двенадцать месяцев, а пока реактор работает, токи в стенках будут согревать металл. Но меня волнует не это. Я хотел бы знать, как нам проникнуть в шлюз? Просто подойти и похлопать по плечу одного из этих сухопутных китов: "Простите, сэр, не будете ли вы так любезны отодвинуться, чтобы мы могли попасть на корабль?"
— Мы с тобой теплые, — сказал Блейк, — и это очень плохо. Если мы подойдем к ним близко, они скорее всего попытаются заключить нас в объятия. Они…
— Уже, — сказал Пентон, глянув назад. — Они нас уже выследили.
С полдюжины цилиндров беспокойно зашевелились, неуклюже тычась в разные стороны. Потом, оторвавшись от борта корабля, они покатили к людям — напрямик через озеро жидкого водорода.
— Они утонут в нем, — заявил Блейк.
— Или замерзнут… — Пентон вдруг замолчал.
Первый цилиндр вкатился в водородные волны, подняв радужные ледяные фонтаны. Он плавно катился, погружаясь все глубже и глубже, пока не ушел на добрых двадцать футов. Лишь когда он остановился, Блейк, раскрыв от изумления рот, увидел, как широкий тупой срез огромного цилиндра внезапно расщепился. Словно наматываясь на ворот, толстый пласт черной глянцевитой кожи стал сворачиваться, и вместо морщинистого, бесформенного обрубка, которым раньше кончался цилиндр, появился целый набор всевозможных органов.
На первом плане показалась толстенная, добрых два фута в диаметре труба, которая развернулась, словно хобот слона, и ушла глубоко в это невыразимо холодное озеро. Жидкость заволновалась, покрылась пузырями, завертелась воронками. Потом, с чудовищным чавканьем, слышным даже в этой разреженной ледяной атмосфере, труба оторвалась от поверхности.
