Бродили, разговаривали. Солнце светило (ладно, это художественное преувеличение — но дождя точно не было). Пошли через парк, сперва в молчании. Миновали первую часть парка, где народ играл в мяч, потом следующую, где на скамейках сидят бездомные и слушают кассеты. Я сказал Тори: «Теперь понятно, куда деваются все кассеты и магнитофоны — бомжи разобрали». И мы засмеялись. Видели даже одного с кассетой третьего альбома «Центурион» — там где на обложке первобытные девочки в шкурах, — тоже посмеялись, правда, уже потом, когда скамейка с парнем осталась позади. Дальше шла лестница с рядом скульптур, на ступеньках сидели люди, читали, тусовались, номы прошли еще дальше вглубь, где велись работы по благоустройству.
Разговаривали довольно много. Сперва только я. Может, пытался доказать, что умею изъясняться словами (то есть что в моем словарном запасе есть не только «следующий уровень» и «драки здесь мегакрутые»). Выложил все — как мне было одиноко в квартире без Т., как я скучал, как не понимал, в чем, собственно, дело и почему она вдруг съехала, навсегда это или нет (а может, я только себя убеждал, что не понимаю, хотя на самом деле все было ясно, и от этого я грустил и бесился). В общем, изложил свои мысли и ощущения, а потом вроде как настала очередь Тори, и я посмотрел на нее выжидающе. А она какое-то время просто шла молча, и я уже решил, что переступил некую запретную черту, и Тори сейчас развернется и уйдет, вот только пройдем этот раскорчеванный склон до трех гнилых пеньков, оставшихся на месте спиленных, чтобы не повалились, деревьев, и она скажет: «Ага» или «Ну да, ясно» — и уйдет.
Но она не ушла. ВСЕ, КОМУ НЕОХОТА ЧИТАТЬ ПРО ОТНОШЕНИЯ, МОЖЕТЕ ПРОЛИСТАТЬ. Пора бы уже самим догадаться.
В общем, Тори не ушла в молчании, наоборот. Когда мы прошли три гнилых пенька, она призналась, что тоже по мне скучала. Что у нее и правда что-то было с Открыточником, но уже давно и неправда. Что ее ВЗБЕСИЛА наша неявка на похороны (я и сам сообразил, без подсказок), но уже не важно. Сильнее всего на нее подействовала внезапная паника — что это (я, она, Роло, подработки, выходные у родителей в чокнутом пригороде) — и есть «ее жизнь». Что на этом все, так и будет, она загнала сама себя в угол и там покрывается плесенью, как Рэй в том офисе, превратившемся в тюрьму. В общем, вот. На этот раз она не стала отгораживаться Стеной молчания, решив для разнообразия поговорить, и я это воспринял как добрый знак, хотя говорила она в итоге меньше меня, о чем-то недоговаривала, где-то изъяснялась полунамеками. Напряжно, тем более учитывая, что мы как раз карабкались по глиняному склону с прелыми листьями, где и ногу нормально не поставишь. Но все-таки долезли до вершины и остановились отдышаться. Оттуда открывался вид на весь парк и окрестности. Мы смотрели, как внизу двигаются люди. Бегуны по большому кругу, бездомные и выбравшиеся на пикник — такие неподвижные пятна черных пальто, клетчатых пледов на траве и весеннее-летних ярких шмоток; а за ними спортсмены на площадках — бейсболисты и чуть подальше баскетболисты, и все они вычерчивают свои узоры и пятна — круги, прямые, повороты, прыжки, остановки, паузы. Гуляют гуляющие, по дорожкам и по газонам, а еще носятся собаки, которые вроде должны быть на поводках, но их все равно спускают, и они носятся повсюду хаотичными стрелами.
* * *
После холма мы как-то свернули на другие темы: на Диетчика, на то, что Скорбящая Челси уже не так скорбит, на лузеров с последней подработки Тори, на мою разгромно-провальную попытку стать «Работником месяца» в «Доменико», на Линду, на родителей Тори (в эти выходные у них какое-то крупное событие намечается), а потом в конце концов вырулили обратно на Мозголома. То есть сперва всплыла тема Тори и Пола (брата М.), что у них все давно закончилось, и у нее к нему сейчас ничего нет, но иногда она о нем думает. Хотя вообще мы в основном говорили о Мозголоме: где, как, почему, какого черта и что мы можем в принципе сделать, чтобы помочь ему или понять, в чем дело. Нет, для меня это не Квест, не Загадка и не Миссия, но все-таки тяжело жить в мире, где над тобой дамокловым мечом висит что-то вот такое непонятное, как исчезновение Мозголома.
Потом пошел дождь, и мы пережидали его за кофе, а потом решили пойти туда, к Мозголому. Не помню, кто предложил и кто конкретно решил, наверное, само собой все как-то сложилось, бывает так. Когда не надо ничего озвучивать и говорить: «а давай сделаем то-то» или «да, правильно, это мысль». Просто без слов ясно, что сейчас будет. Так вот мы и решили сходить к Мозголому вместе и глянуть, как там и что.
ЗЕРКАЛО ПРАВДЫ И НЕПРАВДЫ
Мы пошли пешком. Был ранний вечер. (Пролистайте, если неинтересно.) Почему-то мимо то и дело проезжали пожарные машины, как будто где-то в районе Редвуда полыхнуло. Но мы шли в другую сторону, к Мозголому. На этот раз не стали устраивать цирк с пожарной лестницей и щеголять расцарапанными животами, как герой Вентер. На этот раз у меня нашлись ключи (от Клокворка получил, а у него они уже давно валялись, так что и в предыдущие визиты можно было бы обойтись без цирка). Клокворк их заполучил, когда оставался ночевать у Мозголома. У него самого сосед — псих, и как раз случилось очередное обострение, так что Клокворк предпочел убраться подальше. В общем, ключи оказались как нельзя кстати.
У Мозголома в квартире практически ничего не изменилось — все по-прежнему, но в то же время совсем по-другому. Когда мы приходили с Вентером, у нас была задача, мы искали зацепки, подсказки. А с Тори мы заглянули просто так, безо всякой «миссии». Как будто встретились случайно на Пустом уровне. На ПУ. Обошли квартиру (это быстро, там всего-то и есть что крошечная спальня, гостиная и тесная кухня между ними (без окон). Такая вот квартира-пенал. Тори перебрала вещи — я их еще в прошлый раз осматривал — около компьютера, на стенах. Журналы. Мы бродили в тишине — знаете, возникает иногда такое чувство, что, нарушив тишину, можно спугнуть настроение, а в нашем случае — подсказку или важную нить. Но мы все равно ничего не нашли. Так же, как и в прошлый раз, только все-таки по-другому. Мы сели на диван. Тори не плакала — не такой она человек. И я тоже, по крайней мере не в таких случаях. Просто сидели, молчали. А потом ушли. Заперли за собой дверь в комнату, как бы сохранив игру Мозголомовой жизни. Заморозили, оставив все как есть до поры. До поры, когда кто-то (Пол? Хозяин квартиры?) решит, что хватит, и, собрав все барахло в коробки, вынесет на склад или устроит гаражную распродажу. Или когда истечет срок аренды. Или полиция выдаст некое заключение. Глупо. Хорошо, если бы в полиции могли такое выдать — чтобы закрыть вопрос, но ведь они не могут. А квартира Мозголома все это время будет стоять запертой, как Пустой уровень, где мы с Тори почти час просидели в тишине.
