нехотя, поворачивать, сошел, не дожидаясь остановки, пошел, потом побежал, благо, такая возможность у него имелась. Ворвался в едва успевшие раскрыться двери. Будь он человеком, задыхался бы, а сердце "выскакивало из груди", НП не имел представление, какого это, нет, имел, мстительный мозг инженера догадался встроить в разум нужные картинки и ощущения, потому представлял, но лишь опосредованно. Как перенесший тяжелое заболевание вспоминает о недавнем бреде. Тоже человечье представление, снова никаких собственных ощущений. Да и что он мог ощущать, кроме заложенного?
Мысль снова ожгла жидким азотом, НП взбежал на второй этаж, в пустой корпус, прошел вдоль закрытых помещений, которые распахивались разве только дважды в месяц во время уборки, отворил дверь единственного на этаже действующего бокса. И замер, рука предательски задергалась. Вот единственное, что он ощутил как робот. А еще навязчивую тишину, прежде успокаивавшую, но ныне давящую неимоверно.
Кровать Алексея Кузьмича пустовала. Он все понял, но зачем-то обратился с вопросом к собравшимся - в боксе находились старший врач палаты и двое его помощников, посменно в режиме реального времени следивших за сердцебиением, давлением, температурой, влажностью кожи и еще немалым числом параметров больного.
- Что случилось? - спросил НП. Врач, серии ВР, разумеется, повернул голову, до этого он внимательно смотрел в окно, видимо, выглядывая приглашенного, и ответил после короткой паузы длиной в двадцать пять сотых секунды.
- Смольского Алексея Кузьмича больше нет. Сожалею, коллега, - последняя фраза снова после короткой, в том же интервале, паузы. НП заметил, как рука снова дернулась. Какое-то время молчал, затем, спросил тихо:
- Как же это? Я уходил восемьдесят три минуты назад.
ВР долго, девятьсот шестьдесят сотых, молчал. Потом кивнул, без объяснений сообщив:
- Вот так получилось, я приношу вам свои сожаления. Наш пациент был последним человеком в городе.
Слова вышли странными, непонятными, врач, а говорит о чем-то совершенно постороннем, демонстрирует познания в статистике. Фраза диссонировала с самим опустевшим боксом. НП хотел ответить, резко даже, но слова, нет, не "застряли в горле", как сказал бы отец, но сформулированные изнутри, вдруг показались ненужными. По истечении двадцати миллисекунд вдруг запустилась программа переноса данных, та, что ежевечерне передает диагностику после проверки состояния систем.
НП замер, попытался отключить программу, не вышло, требовалось подтверждение администратора ресурса, человека, создателя, или его доверенного лица. Но таковые, по истечении уже сорока лет и двухсот пяти дней попросту перестали существовать. Испугавшись конфликта приложений и возможного сбоя, НП прекратил попытки отключить передачу. Подошел к ВР, вглядываясь в недвижное, как и всегда, лицо механического подобия человека. И зачем ему шаблоны эмоций, когда ВР ими не пользуется?
- Что случилось? - тихо спросил он у врача. Тот снова помедлил с ответом: - Я жду.
Ему по-прежнему не отвечали. Шаблоны всколыхнулись, взвились, сейчас НП хотелось ударить, что было силы, по бесстрастному лицу сфинкса, прекратить никчемное молчание. Буря забушевала в разуме, странно, что взирал на буйство стихии НП совершенно отстраненно, будто и не с ним подобное приключалось. Понимал, насилием ничего не добьется, да и зачем оно нужно, насилие, сама логика выступала против. Возможно, потому и не ударил, как ни старались подзуживать ему в этом человеческие инстинкты.
А когда логика восторжествовала окончательно, ВР пошевелился.
- Я полагаю, у вас все? - спросил он. НП кивнул. - Тогда самое время мне объясниться.
- Очень надеюсь, что вы, коллега, - НП выделил это слово, - внятно поясните, что случилось с Алексеем Кузьмичом. До сего дня вы ни разу не поминали изменений в его состоянии, если таковые случались, вы были обязаны поставить меня в известность. Если нет, я не могу представить, как получилось, что вы не смогли обозначить и устранить неисправность его организма.
Понял, что сказал что-то не то, но останавливаться не хотелось договорил до конца фразы. Врач кивнул.
- Вы правы, мы не заметили, - произнес он все так же спокойно. Серия ВР отличалась малой мимикой лица, количество сервоприводов мышц у моделей сократилось втрое в сравнении даже с типическими выпусками У или СУ - специальный универсальный - потому все андроиды казались бесстрастными, невозмутимыми, как следствие, им приписывались некие особые свойства и качества. Неудивительно, что именно они решили взять на себя судьбу и человечества и его слуг, вот только пока мало, что у них выходило. Или они до поры, до времени, не решались резать по живому? Спросить у него?
НП пристально всмотрелся в лицо стоявшего напротив него андроида. Нет, ничего невозможно сказать о том, что происходило внутри черепа, лицевые мышцы решительно не сокращались. Поэтому еще ему было так тяжело общаться с разумными механизмами, что понять их НП всегда затруднялся. В отличие от людей, от отца, тем паче.
- Тромб, - наконец, произнес ВР. - Мы просмотрели тромб, в силу его малозначимости, тут целиком и полностью моя вина. Я рассчитал, что он еще какое-то время побудет в своем зачаточном состоянии, а когда чуть увеличится в размерах, тогда его можно будет удалить при помощи уже четырежды прежде повторявшейся процедуры. Увы, он оторвался на восемнадцатый день после диагностики. Алексей Кузьмич скончался и был похоронен...
- Как, уже? - не веря услышанному, переспросил его собеседник. ВР будто не заметил вопроса.
- Похоронен на кладбище больницы, после чего, через двое суток ровно, лечебное учреждение перешло в режим консервации и было открыто только через три месяца и четыре дня.
- Вы сказали, отец был последним из людей в нашем городе, - бесцветно произнес НП.
- Так и есть. Вы невнимательно меня слушаете, это скверно, я могу повторить все вышесказанное.
- Не надо, - тихо произнес он. - Объясните лучше последнюю свою фразу. Вы же не зрите будущее.
- Мы недостаточно разумны для этого феномена, если таковой возможен среди любых мыслящих существ. Алексей Кузьмич Смольский скончался год и двести пять дней назад. После чего его архивные записи поступили в обработку, а затем, через три месяца и двадцать два дня, общим советом коллегии было принято решение восстановить объект "Пациент Смольский-младший" в виде программной оболочки, для проведения психотестов с участием изъявившего желание сотрудничать коллеги НП-43 выпуска семьдесят пятого года.
И замолчал, ожидая реакции собеседника. НП по-прежнему молча смотрел на него, пытаясь понять, о чем тот говорит. Внезапно сошло озарение - именно в это время он предложил себя для участия в дальнейшей жизни разумных механизмов. Его тотчас же подловили. Вот только зачем?
Раздражение и еще что-то не совсем сравнимое
