Ознакомительная версия.
— Да! — крикнул я в ответ. — Я Такеси Ковач. Меня выпустили сегодня.
— Вас должны были встретить у хранилища.
Фраза прозвучала как обвинение. Я развел руками.
— Вот меня и встретили.
— Не полиция. — Женщина шагнула вперед, не отрывая взгляда от Ортеги. — Вы? Я вас знаю.
— Лейтенант Ортега, — представилась Ортега, словно мы были на пикнике. — Полиция Бей-Сити, отдел по расследованию органических повреждений.
— Да, теперь вспомнила. — Голос женщины оставался откровенно враждебным. — Насколько я понимаю, это вы подстроили так, чтобы нашего водителя задержали под каким-то надуманным предлогом.
— Нет, это сделала дорожная полиция, — вежливо поправила её лейтенант. — Это не в моей юрисдикции.
Стоявшая перед нами женщина презрительно усмехнулась.
— О, не сомневаюсь, лейтенант. Уверена, у вас в дорожной полиции нет друзей. — Её голос стал снисходительным. — Знайте, мы сделаем так, что ещё до захода солнца наш человек окажется на свободе.
Я украдкой взглянул на Ортегу, желая узнать, какое это произвело на неё впечатление. Однако орлиный профиль был непроницаемым. Меня заинтересовала усмешка второй женщины — отвратительная, принадлежащая значительно более старому лицу.
Рядом с особняком маячили двое широкоплечих мужчин с автоматическим оружием за спиной. Стоя под навесом, они давно следили за происходящим, но лишь теперь, выйдя из тени, направились к нам. По тому, как едва заметно расширились зрачки молодой женщины, я догадался, что она вызвала их с помощью вживленного микрофона. Ловко. На Харлане люди без воодушевления относятся к тому, что в их тела засовывают провода и микросхемы, но, похоже, на Земле все обстоит иначе.
— Лейтенант, ваше присутствие здесь нежелательно, — ледяным голосом произнесла молодая женщина.
— Мы уже уходим, мэм, — недовольно буркнула Ортега.
Неожиданно хлопнув меня по плечу, она не спеша направилась обратно к транспорту, но на полпути вдруг обернулась.
— Эй, Ковач, чуть не забыла. Вам это понадобится.
Сунув руку в нагрудный карман, она бросила мне небольшую пачку. Машинально поймав предмет, я посмотрел на него. Сигареты.
— Увидимся.
Вскочив в транспорт, Ортега хлопнула крышкой люка. Я увидел, что она прильнула к иллюминатору, наблюдая за мной. Рванув с места, транспорт пропахал глубокую борозду через всю лужайку и, взмыв вверх, полетел на запад, к океану. Мы проводили его взглядом.
— Очаровательно, — пробормотала стоявшая рядом со мной молодая женщина.
— Миссис Банкрофт?
Она резко обернулась. Судя по выражению её лица, мне здесь были рады не больше, чем Ортеге. От женщины не укрылся панибратский жест лейтенанта, и она неодобрительно скривила губы.
— Мой муж прислал за вами машину, мистер Ковач. Почему вы её не дождались?
Я достал письмо Банкрофта.
— Здесь говорится, что машина должна ждать у терминала. Её там не было.
Женщина попыталась забрать письмо, но я вовремя убрал руку. Она стояла напротив меня, с раскрасневшимся лицом, учащенно дыша. Грудь у неё поднималась и опускалась. Когда тело помещают в резервуар, в организме происходит выделение гормонов, почти как во сне. Я почувствовал, что между ног начинает подниматься пожарный шланг.
— Вы должны были дождаться машины.
Я вспомнил, как читал, что на Харлане сила притяжения составляет приблизительно 0, 8 единицы. На меня почему-то снова навалилась тяжесть. Я вздохнул.
— Миссис Банкрофт, если бы я остался ждать, то ждал бы до сих пор. Быть может, нам лучше пройти в дом?
Она на мгновение широко раскрыла глаза, и по ним я вдруг понял, сколько ей на самом деле лет. Быстро потупившись, женщина взяла себя в руки. Когда она заговорила, голос прозвучал мягче:
— Простите, мистер Ковач. Я забылась. Как вы могли заметить, полиция не проявляет никакого сочувствия. Случившееся выбило нас из колеи, мы до сих пор не пришли в себя. Полагаю, вы можете представить…
— Можете не объяснять.
— Поймите, мне очень неудобно. Такое бывает со мной очень редко. То же самое можно сказать про всех нас. — Она махнула рукой на двух вооруженных телохранителей, словно желая сказать, что в нормальной обстановке у них вместо автоматов на шее висели бы венки из цветов. — Пожалуйста, примите мои извинения.
— Ничего страшного.
— Мой муж ждёт вас на веранде, выходящей на море. Я сейчас же провожу вас к нему.
В доме было светло и просторно. Встретившая нас у входной двери горничная без слов забрала у миссис Банкрофт теннисную ракетку. Мы прошли по выложенному мрамором коридору, увешанному картинами, на мой непросвещенный взгляд, старинными. Портреты Юрия Гагарина и Нила Армстронга, эмфатические образы Конрада Харлана и Ангины Чандры. В конце этой своеобразной галереи на невысоком цоколе стояло что-то вроде вытянутого вверх дерева, сделанного из красного камня. Я задержался перед ним, и миссис Банкрофт, уже свернувшей налево, пришлось вернуться назад.
— Вам нравится? — спросила она.
— Очень. Это ведь с Марса, правда?
Краем глаза я увидел, как изменилось её лицо. Она словно быстро произвела переоценку. Обернувшись, я посмотрел женщине в глаза.
— Я поражена, — призналась миссис Банкрофт.
— Мне к этому не привыкать. Ещё я умею делать сальто.
Она пристально взглянула на меня.
— А вы действительно знаете, что это такое?
— Если честно, нет. Когда-то я интересовался искусством и архитектурой. Камень узнал по снимкам, но…
— Это Поющая ветвь.
Шагнув мимо меня, миссис Банкрофт провела пальцами по одной из верхних веток. Камень еле слышно вздохнул, испуская слабый аромат вишни и горчицы.
— Она живая?
— Никто не знает. — Её голос неожиданно ожил, за что я проникся к ней ещё большей симпатией. — На Марсе они вырастают до ста метров, у корня бывают охватом с этот дом. Их песни слышно на несколько километров. Запах тоже разносится очень далеко. Судя по характеру эрозии, мы оцениваем их возраст по меньшей мере в десять тысяч лет. Вот эта ветка, например, ровесник Римской империи.
— Должно быть, это стоило больших денег. Я имею в виду доставку её на Землю.
— Деньги не главное, мистер Ковач.
Маска вернулась на место. Пора двигаться дальше.
Повернув в коридор налево, мы ускорили шаг, вероятно, чтобы наверстать время, потраченное на незапланированную остановку. При каждом шаге грудь миссис Банкрофт подпрыгивала под тонкой тканью майки, а я с мрачной сосредоточенностью разглядывал картины на противоположной стене. Опять работы последователей эмфатизма — Ангина Чандра, положившая изящную руку на вздыбленный фаллос ракеты. И здесь нет успокоения.
Ознакомительная версия.
