– Я леди Джейн Эйстон, – медленно повторила она, – и я приехала для того, чтобы спасти своего супруга. Я это сделаю, даже если мне придется стереть этот мерзкий городишко с лица земли.
– Городок, ваше сиятельство, пусть стоит себе, как стоял, а в предприятии этом мы с Рейнаром будем рады вам помочь. Мы здесь почти по той же причине. Нам нужен господин вашего мужа.
– Король Ричард?
– Надеюсь, у маркиза нет другого господина? – Я продолжал свои упражнения в изящной словесности. Красавица отрицательно покачала головой.
– Кстати, друзья, вам не кажется, что нас перестали штурмовать? – Лис разочарованно вернул клинок в прежнее положение. I
– Вряд ли. Скорее решили сменить тактику. В любом случае мы об этом непременно узнаем. – Робкий стук в дверь сопровождал мои слова.
– Господа, господа... – В голосе трактирщика слышалось сдерживаемое рыдание. – Сжальтесь, господа.
– Нет проблем, – вступил в чрездверные переговоры Лис. – Какие трудности?
– Они сожгут мою гостиницу, если вы не выйдете. Сжальтесь, я всего лишь бедный трактирщик. У меня четверо детей. Дочери на выданье. Я не хочу воевать. Я не возьму с вас денег за сегодняшний ужин. – Хозяин заведения начал нести откровенную околесицу.
– А мы что, пожарная команда? – Остроумие моего напарника достигло критической отметки.
– Эти сожгут... – согласился я с трактирщиком, подходя к окну и убирая ставень.
– Сожгут, сожгут, и сомневаться тут не приходится, – приободрил публику славный гайренский менестрель.
– Что вы намерены делать? – Голос маркизы звучал нежно, но властно. Видимо, наши словоизлияния ей были не по нраву.
– Во-первых, начать переговоры...
В комнате повисло гнетущее молчание. В какой-то миг стало слышно, как по темным углам стремительно маршируют тараканы. Лицо прекрасной маркизы пылало гневом.
– Я дочь и жена рыцаря и не намерена вступать в переговоры с какой-то шайкой холопского отребья.
В этом я не сомневался. Ни в одном, ни в другом. Судя по взглядам ее спутников, в единодушном их желании продолжить прерванное развлечение тоже не было сомнений. Не знаю уж, как там Дарвин со своей бредовой теорией, но эти люди были явными предками бульдогов. И все же, что там ни говори, на стороне маркизы был неоспоримый перевес в один голос. Я всегда был противником демократии в критических ситуациях. Пора было брать командование на себя.
– Сударыня, если вас это хоть как-то утешит, то мы имеем дело с профессиональными солдатами.
Вновь воцарилось молчание. За дверью жалостно поскуливал кабатчик.
– Эй, милейший, – окликнул я бедолагу, – пусть сюда придет их начальник. Мы будем вести с ним переговоры.
На лестнице за дверью послышался дробный топот башмаков убегавшего толстяка.
– Почему вы решили, что это солдаты? – спокойно осведомилась Прекрасная леди.
– Это ясно, как Божий день. Только солдаты едят, быстро запихивая в себя большие куски мяса. Они пьют, как солдаты, не считая денег. Они дерутся, как солдаты. Не правда ли, коллега? – призвал я в свидетели угрюмо молчавшего Бренда.
Похоже, освобожденный внезапным раскрытием инкогнито от обременительной обязанности разговаривать незадачливый телохранитель с наслаждением молчал. Привлеченный моим вопросом, он проделал судорожное мозговое усилие и медленно кивнул.
– А кроме того, – вставил Лис, который уже, кажется, понял мой план, – местные жители не стали бы палить единственный в городке постоялый двор.
– Хорошо, – задумчиво произнесла леди Джейн, – Пусть это будут солдаты. Что из этого следует?
– Из этого следует несколько вещей. Первое – они упорны, как быки, и даже за спасение души не откажутся от своего замысла добраться до нас.
– Увы, это меня вовсе не радует.
– Напротив. Но я продолжаю. Второе, Как истинные вояки, они, во всяком случае, те, кто поопытней, признают два военных развлечения: хорошая драка и долгие переговоры. В этот момент они чувствуют себя вершителями судеб. Первое, по милости нашего мужественного друга, – я кивнул в сторону Бренда, – они уже имели. Кстати, позвольте выразить свое восхищение. Давно не получал такого удовольствия от демонстрации веских доводов.
Лицо лжекупца выразило не более эмоций, чем если бы я рассказывал ему о бое Майкла Тайсона с Джеймсом Смитом.
– Сейчас самое время для переговоров. Вряд ли кому-нибудь из них приходилось участвовать в них самолично, теперь им выпадет редкостный шанс почувствовать себя великими полководцами.
В подтверждение моих слов в дверь забарабанили.
– Барин почивать изволят, не велели беспокоить, – тут же отозвался Лис.
– С кем имею честь? – Я перешел на высокий штиль.
– Я Готфрид из Вейлера, латник герцога Лейгонбургского.
«Вот и первые орлы прилетели, – передал я Рейнару по мыслесвязи. – Cue есть дядюшка государев, дивный, должен тебе заметить, тип».
– Обладаешь ли ты званием, достаточным для переговоров с имперским князем? – Что-то часто за последний день мне приходилось испытывать свои пиитические способности.
Лис ошалело посмотрел вокруг.
– Капитан, ты это о ком?
– Спокойно, Рейнар! Блефовать так блефовать. Пусть проникнется.
За дверью напряженно молчали.
– Итак, как вы сами слышали, это солдаты. И не просто солдаты, а солдаты немецкие. – Я был немного разочарован тупостью своих собеседников.
– И что же?
– Это значит, что делать два дела сразу их не заставишь под угрозой казни. Поэтому, пока я буду, как говорит мой друг Рейнар, ездить им по ушам, ваша задача добраться до берега Везера.
– Мой отец был рыцарем, ваша светлость, – почтительно произнес латник.
– А мать – обозной шлюхой, – пробормотал Лис, умело высаживая оконную раму и первым прыгая в сад. Через пару секунд самый опытный наблюдатель не смог бы различить его силуэт в густых сумерках.
– Я маркграф Бурхквард фон Эггенбург, великий сенешаль императора, – продолжил я охмуреж несчастного вояки.
Усвоенная с детства субординация сыграла с рыцарским отпрыском дурную шутку. Банальная трактирная драка грозила перерасти в большие государственные неприятности. Нужный эффект был достигнут. Стоявший за дверью ветеран чувствовал себя отвратительно. Как бравый сержант, обругавший впотьмах командира корпуса. Самое время было развивать успех.
* * *
– Латник, что вы делаете в этой чертовой дыре?
– Герцог велел усилить гарнизон замка.
– Так. Кто у вас там главный?
Представляю, какие рожи скорчили кнехты. Да! Глупые, должно быть, рожи были у собравшихся внизу у лестницы, и мысли наверняка были невеселые. Одно дело – купец заезжий с женой-красавицей. Такому, глядишь, и мошну порастрясти можно, а то вдруг и с женой его, непонятно как такому пню неструганому доставшейся, порезвиться... ан нет! Неудача вышла пресквернейшая. Императорский сенешаль. Это тебе не рыцарь какой – волчина голодный, утроба ненасытная! Это даже не князь с которым в общем-то тоже в здравом уме лучше не сталкиваться. Скажет сенешаль слово веское, моргнет глазом недобрым, и поди гадай; колесом ли тебя потянут, топором ли на части, или, скажем, прокатишься ты напоследок на четверке коней диких да огненных, на все четыре , стороны света белого, который в этот миг тебе ох как не белым покажется.
