– Не смотри также и хорошие вещи. Не включай его. Я думаю, телевидение – это путь.
Когда она выдавливает на щётку больше зубной пасты, то говорит:
– Путь для чего?
– Это отличный вопрос. Если бы у меня был ответ, я бы знал, зачем притащился в «Уголок Гармонии». И каким это образом дверь открыта только для меня?
– Какая дверь?
– Эта дверь.
– Эта дверь закрыта.
– Да, я только что её закрыл.
– Ты хороший мальчик, засунь свой язык обратно, – даёт она указание псу, потому что он позволяет ему высунуться.
Рафаэль втягивает язык, и она начинает работать над его передними зубами, и только кончик его хвоста дёргается.
Кофеин ещё не начал ударять, и у меня больше нет энергии, чтобы наседать в споре о двери.
– На станции техобслуживания есть механик по имени Донни. У него две личности, и вторая подходит для использования гаечного ключа способами, про которые его производитель и не знает. Если он постучит в твою дверь, не впускай его.
– Я не собираюсь впускать никого, кроме тебя.
– Эта официантка, с которой ты разговаривала, когда снимала домики...
– Холли Хармони.
– Она была... нормальной?
– Она была восхитительной, дружелюбной и знающей дело.
– Она не делала ничего странного?
– Что ты имеешь в виду?
– Я не знаю. Скажем... она не ловила мух в воздухе и не ела их или что-то в этом роде?
– Какой любопытный вопрос.
– Делала?
– Нет. Определённо, нет.
– Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать?
– Совсем нет. У неё была милейшая улыбка.
– Возможно, она слишком много улыбалась?
– Невозможно слишком много улыбаться, странный ты мой.
– Ты когда-нибудь видела Джокера[27] в «Бэтмене»?
Закончив с зубной гигиеной Рафаэля, Аннамария откладывает зубную пасту в сторону и использует ручное полотенце, чтобы протереть его морду. Улыбка у ретривера как у Джокера.
Когда она поднимает гигиеническую расчёску и начинает работать над шёлковым мехом Рафаэля, то говорит:
– Мизинец на её правой руке заканчивается между вторым и третьим суставом.
– У кого? У официантки? У Холли? Ты же сказала, что она нормальная.
– Нет ничего ненормального в том, чтобы потерять часть пальца при несчастном случае. Это не из той категории, когда едят мух.
– Ты спросила у неё, как это случилось?
– Конечно, нет. Это было бы невежливо. Мизинец на её левой руке заканчивается между первым и вторым суставами. Это просто обрубок.
– Подожди, подожди, подожди. Два обрубленных мизинца – это точно ненормально.
– Две раны могли произойти во время одного несчастного случая.
– Да, конечно, ты права. Она могла жонглировать мясницкими ножами в каждой руке, когда упала с одноколёсного велосипеда.
– Тебе не идёт сарказм, молодой человек.
Я не знаю, почему её мягкое порицание жалит, но это так.
Как будто понимая, что мне высказали мягкое замечание, Рафаэль перестаёт улыбаться. Он одаривает меня суровым взглядом, как будто бы подозревает, что если я способен быть саркастичным с Аннамарией, то могу быть таким парнем, который стаскивает печенье из собачьей чашки и потом сам съедает.
Я говорю:
– У механика Донни огромный шрам через всё лицо.
– Ты спросил его, как это случилось? – осведомляется Аннамария.
– Я хотел, но потом Добрый Донни превратился в Злого Донни, и я подумал, что если спрошу, он может продемонстрировать это на моём лице.
– Ну, я довольна, что у тебя есть прогресс.
– Если это показатель прогресса, то, думаю, нам лучше снять домики на год.
Пока она совершает длинные лёгкие движения расчёской, зубчатый капкан распутывает великолепный мех собаки.
– Ты ещё не закончил вынюхивать на эту ночь, не так ли?
– Нет, мэм. Я только начал вынюхивать.
– Тогда я уверена, что ты быстро докопаешься до сути.
Рафаэль решает меня простить. Он улыбается мне ещё раз, и в ответ на заботливый уход, который он получает, издаёт звук истинного блаженства – частично вздох, частично мурлыкание, частично стон наслаждения.
– Ты и правда можешь найти подход к собакам, мэм.
– Если они знают, что ты их любишь, у тебя всегда будут их доверие и преданность.
Её слова напомнили мне о Сторми, то, каким образом мы были связаны друг с другом, нашу любовь, доверие и преданность. Я говорю:
– Людям это тоже нравится.
– Некоторым людям. Вообще говоря, при этом, люди более проблематичные, чем собаки.
– Плохие люди, конечно.
– Плохие, те, которые от случая к случаю переходят черту между хорошим и плохим, и некоторые хорошие люди. Даже глубоко любящие, и у которых навсегда отпала необходимость внушать преданность.
– Здесь есть, о чём подумать.
– Я уверена, ты думал об этом часто, Томми.
– Ну, я пойду ещё немного поразнюхиваю, – заявляю я, поворачиваясь к двери, но потом не двигаюсь.
После расчёсывания длинной пышной бахромы из меха на передней лапе собаки, которую страстные любители ретриверов называют оперением, Аннамария говорит:
– В чём дело?
– Дверь закрыта.
– Чтобы не впускать переменчивого механика, Донни, о котором ты так настойчиво предупреждал меня.
– Она открывается сама по себе, когда я появляюсь перед ней извне.
– Ты хочешь сказать – что?
– Не знаю. Я просто говорю.
Я смотрю на Рафаэля. Рафаэль смотрит на Аннамарию. Аннамария смотрит на меня. Я смотрю на дверь. Она остаётся закрытой.
Наконец, я берусь за ручку и открываю дверь.
Она говорит:
– Я думаю, это мог сделать ты.
Вглядываясь в покрытый завесой ночи мотель, где слегка дрожат деревья, я испытываю страх перед кровопролитием, которое, как я подозреваю, мне потребуется совершить.
– В «Уголке Гармонии» нет настоящей гармонии.
Она говорит:
– Но есть уголок. Убедись, что тебя не водят за нос, молодой человек.
На случай, если за мной наблюдают, я не продолжаю разведку немедленно, я возвращаюсь в свой домик и запираю за собой дверь.
Не так много лет назад почти 100 процентов людей, которые думали, что за ними постоянно наблюдают, признавались параноиками. Но недавно обнаружилось, что во имя общественной безопасности Министерство внутренней безопасности и сотня других местных, на уровне штатов и федеральных агентств, используют воздушные наблюдательные беспилотники такого типа, которые прежде использовались только в заграничных конфликтах – на низких высотах, за пределами полномочий управления воздушным движением. Скоро больше будет беспокоить не то, что когда вы выгуливаете собаку, за вами секретно наблюдают, а что эти быстро увеличивающиеся в количестве беспилотники начнут сталкиваться друг с другом и с транспортными самолётами, и что вас убьёт падающий беспилотник, который наблюдал за вами, чтобы убедиться, что вы подобрали какашки Фидо[28] в одобренный на федеральном уровне пакет для домашних питомцев.
