— Вы очень сильны, мистер Корсон, — спокойно сказала Антонелла. — Однако едва ли вы настолько сильны, чтобы покинуть эту планету.
— Почему вы не предвидели, что ваша хитрость не удастся?
— А кто вам сказал, что она не удалась?
Она улыбалась так же мило, как и тогда, когда приглашала его в аппарат.
— Я сказал только, что собираюсь покинуть эту планету. Это все, что вы хотите знать?
— Возможно. Сейчас мы уверены, что вы действительно собираетесь это сделать.
— И хотите помешать мне?
— Не знаю, как мы могли бы это сделать. Вы вооружены и опасны. Мы хотим отговорить вас.
— Конечно, для моего же блага.
— Конечно, — ответила она.
Аппарат снизился и сбросил скорость, замер над небольшой бухточкой, затем начал медленно опускаться и наконец сел на песок. Края его опали, как расплавленный воск. Антонелла спрыгнула на землю, потянулась и прошлась танцующим шагом.
— Разве это не романтично? — спросила она.
Она подняла с песка причудливую раковину, которая, вероятно, когда-то служила убежищем морскому ежу. «Ежу из другого мира», — подумал Корсон. Подержав ее несколько секунд, Антонелла бросила раковину в волны, что лизали ее босые ноги.
— Вам не нравится эта планета?
Корсон пожал плечами:
— На мой вкус, она слишком декадентская.
— Догадываюсь, что вы предпочитаете войну — жизнь жестокую и грубую. Может, и здесь вы найдете что-нибудь похожее на это, Жорж.
— И любовь, — с сарказмом добавил он.
— Почему бы и нет?
Она прикрыла глаза и ждала, приоткрыв губы. Корсон сжал кулаки. Он не встречал другой такой притягательной женщины, даже во время своих отпусков в центрах отдыха. Отбросив воспоминания, он шагнул к женщине и обнял ее.
— Я не думала, Жорж, что ты можешь быть таким нежным, — сказала она сдавленным голосом.
— На вашей планете всех чужеземцев так принимают? — В его голосе звучало глухое раздражение.
— Нет, — ответила она, и в уголках ее глаз он заметил слезы. — Нет, наши обычаи, конечно, очень свободны… по сравнению с обычаями твоего мира, но…
— Любовь с первого взгляда?
— Ты должен понять меня, Жорж. Я не могла противиться. Уже так давно…
Он засмеялся:
— Несомненно, с нашей последней встречи?
Она взяла себя в руки, и лицо ее вновь стало спокойным.
— В некотором смысле да, Жорж. Ты поймешь это позднее…
— Когда вырасту, да?
Он встал и подал ей руку.
— Теперь, — сказал он, — у меня есть еще одна причина покинуть эту планету.
Она покачала головой:
— Ты не должен этого делать.
— Почему?
— После выхода из транспространства, окажись ты на любой планете, тебя задержат и подвергнут определенной процедуре. Нет, тебя не убьют, но ты уже никогда не будешь таким, как прежде. Ты лишишься воспоминаний и забудешь о многих своих желаниях. Это почти то же, что умереть.
— Хуже, — сказал он. — И что — этому подвергают всех межзвездных путешественников?
— Нет, только военных преступников.
Корсон вздрогнул. Окружающий мир начал расплываться перед его глазами и стал почти неразличим. В какой-то мере он понимал поведение этой женщины, хотя смысл ее слов он понять не мог. Ее поведение было не более абсурдным, чем вздымающийся к небу город, вертикальные реки или все это сумасшедшее общество, совершающее прогулки по воздуху на палубах воздушных яхт. Но в словах Антонеллы звучала и угроза.
Военный преступник… Потому что принимал участие в войне, закончившейся более тысячи лет назад.
— Не понимаю, — признался он наконец.
— Но это же очевидно. Органы безопасности не занимаются контролем на планетах и вмешиваются только тогда, когда какой-нибудь преступник переносится с одной планеты на другую. Если ты воспользуешься транспространственным транспортом, хотя бы для того, чтобы долететь до спутника этой планеты, тебе конец. Есть всего один шанс из миллиона, что ты останешься в живых.
— Но почему они хотят со мной расправиться?
Антонелла нахмурилась:
— Я уже сказала тебе. Думаешь, мне приятно называть военным преступником человека, которого я люблю?
Он сильно сжал ее запястья.
— Антонелла, прошу тебя, скажи, о какой войне идет речь?
Она вырвала руки из его ладоней и отшатнулась:
— Грубиян! Пусти меня. Как ты можешь требовать, чтобы я это говорила? Ты должен знать это лучше меня. В прошлом были тысячи войн, и ты мог участвовать в любой из них.
В глазах у него потемнело:
— Антонелла, я прошу тебя — помоги мне. Ты слышала о войне между Солнечной Державой и Князьями Урии?
Она задумалась:
— Наверное, это было очень давно. Последняя война, коснувшаяся этой планеты, закончилась больше тысячи лет назад.
— Между людьми и туземцами?
Она покачала головой:
— Наверняка нет. Люди больше шести тысяч лет делят эту планету с туземцами.
— Значит, — спокойно сказал он, — я последний человек, спасшийся во время войны, которая велась больше шести тысяч лет назад. Полагаю, за давностью лет все забыто.
Она подняла голову и с удивлением посмотрела на него.
— Это невозможно, — сказала она бесцветным голосом. — Это было бы слишком легко: проиграть войну, прыгнуть в будущее так далеко, чтобы избежать наказания, и начать все сначала.
— Ты хочешь сказать… — начал он и замолчал.
Правда медленно доходила до него. Века, а может тысячелетия, человек умеет перемещаться во времени. Побежденные генералы или смещенные тираны то и дело искали убежища во времени, в прошлом или будущем, предпочитая бегство капитуляции. Спокойные века были вынуждены защищаться от этих пришельцев, иначе войны тянулись бы бесконечно. Служба безопасности охраняла время. Она не вмешивалась в конфликты на самих планетах, но, строго контролируя коммуникации, мешала им распространяться на всю Галактику. Это было головокружительное предприятие. Нужно было иметь воистину неограниченные ресурсы бесконечного будущего, чтобы придумать такое.
И Жорж Корсон, неожиданно выскочивший из прошлого, солдат, заблудившийся в веках, был автоматически приравнен к военным преступникам. Перед его мысленным взором замелькали картины разгоревшегося конфликта между Солнечной Державой и Князьями Урии. С обеих сторон это была война безжалостная и жестокая. Когда-то он даже и помыслить не мог, что можно испытывать жалость к урианам, но с тех пор прошло шесть тысяч лет, если не больше. Ему было стыдно за себя, за своих товарищей, за ту радость, которую он испытал, доставив Бестию на планету.
— Я не военный преступник в буквальном смысле этого слова, — сказал он. — Да, я участвовал в давней войне, но никто не спрашивал моего мнения. Я родился в мире, который вел войну, в определенном возрасте прошел обучение и был вынужден принимать участие в боях. Я не пытался уйти от ответственности, совершая прыжки во времени. В будущее я попал… случайно. Я охотно подвергнусь всем необходимым тестам, если они не повредят моей личности. Думаю, мне удастся убедить любого беспристрастного судью.
