— Я не военный преступник в буквальном смысле этого слова, — сказал он. — Да, я участвовал в давней войне, но никто не спрашивал моего мнения. Я родился в мире, который вел войну, в определенном возрасте прошел обучение и был вынужден принимать участие в боях. Я не пытался уйти от ответственности, совершая прыжки во времени. В будущее я попал… случайно. Я охотно подвергнусь всем необходимым тестам, если они не повредят моей личности. Думаю, мне удастся убедить любого беспристрастного судью.
В глазах Антонеллы появились слезы.
— Мне так хочется тебе верить! Ты не представляешь, как я страдала, когда мне сказали, кем ты был. Я полюбила тебя с первой минуты и думала, что у меня не хватит сил выполнить эту миссию.
Теперь он был уверен: он снова встретит ее, найдет в том будущем, где она с ним еще не была знакома. Непонятным образом их судьбы пересеклись. Он видел ее впервые, но она его уже знала. И в какой-то день разыграется сцена, совсем не похожая на сегодняшнюю. Это было немного сложно, но, по крайней мере, смысл в этом был.
— Есть ли на этой планете правительство? — спросил он. — Я должен им кое-что сказать.
Антонелла поколебалась, прежде чем ответить, и он подумал, что она настолько взволнована, что не смогла предвидеть его вопроса.
— Ты говоришь о центральной власти? Уже тысячу лет на Урии нет ничего подобного. У нас есть машины, выполняющие кое-какие функции правительства, распределительные, например. Полиция тоже есть, но она почти ни во что не вмешивается.
— А служба безопасности?
— Она контролирует только коммуникации и, кажется, колонизацию новых планет.
— А кто обеспечивает связь Урии со службой безопасности?
— Совет. Трое людей и уриане.
— Ты работаешь на них?
— Я ни на кого не работаю. Меня попросили встретить тебя, Жорж, и предупредить, что тебя ждет, если ты покинешь планету.
— Почему ты это сделала? — резко спросил Корсон.
— Потому что, попытавшись покинуть планету, ты потеряешь свою индивидуальность, твое будущее изменится, и мы никогда не встретимся.
Губы ее дрожали.
— Это личная причина, — сказал Корсон. — А почему мною интересуется Совет?
— Этого мне не сказали. Похоже, они считают, что ты можешь пригодиться Урии. Они говорили о каком-то несчастье, которое может обрушиться на планету, и Совет думает, что только ты сможешь ее спасти.
— Кажется, я начинаю кое о чем догадываться, — сказал Корсон. — Ты можешь проводить меня к ним?
— Это будет нелегко, — грустно ответила Антонелла. — Они живут через триста лет в будущем, а сама я не могу запросто путешествовать во времени.
Корсон с трудом проглотил слюну.
— Ты хочешь сказать, что прибыла из будущего, отстоящего на триста лет?
Она кивнула утвердительно.
— И какую миссию хочет доверить мне ваш Совет?
Она покачала головой, ее волосы рассыпались по плечам.
— Никакой. Они только хотят, чтобы ты остался на планете.
— И моего присутствия хватит, чтобы предотвратить катаклизм?
— Что-то в этом роде.
— Это вдохновляет. Так, значит, сейчас на этой планете никто и ни за что не отвечает?
— Нет, — сказала она. — Нынешний Совет присматривает за семью веками. Это немного. На других планетах Советы отвечают за тысячу лет и больше.
— По крайней мере, — сказал Корсон, — это обеспечивает непрерывность власти. А как ты собираешься вернуться в свое время?
— Не знаю, — ответила она. — Предполагалось, что это ты должен найти способ.
Корсон присвистнул.
— Час от часу не легче. Значит, мы оба затеряны во времени?
Антонелла взяла его за руку.
— Я не затеряна, — сказала она. — Пора возвращаться, уже темнеет.
В глубокой задумчивости они направились к аппарату.
— Пока я уверен только в одном, — сказал Корсон. — Если ты говоришь правду, то неизвестным мне способом я достигну будущего, из которого ты прибыла, и встречу тебя, причем ты увидишь меня впервые, а я тебя — во второй раз. Мои слова будут тебе непонятны, и, может, в конце этого путешествия я открою истинный смысл этой бессмыслицы.
Опустившись на подушки, Корсон сразу заснул, а аппарат нес их в сторону воздушного города, пламенеющего в лучах заходящего солнца.
Разбудили его крики, скрежет, топот ботинок, приказы, произносимые злыми голосами, и лязг оружия. Темнота была полная, а аппарат раскачивало из стороны в сторону. Корсон повернулся к Антонелле, но не смог разглядеть ее лица в чернильной темноте.
— Авария? — спросил он хриплым со сна голосом.
— Нас атаковали. Я предвидела только эту черную тучу, а больше ничего не смогла увидеть.
— А то, что случится сейчас?
— Я ничего не могу предвидеть. Темнота, полная темнота… — В ее голосе звучало отчаяние.
Он протянул руку и сжал ее плечо, но в этой абсолютной темноте даже самый интимный жест не мог преодолеть возникшего между ними отчуждения.
— Я вооружен, — шепнул он ей.
Бесшумно вытащив бластер из кобуры, он нажал на курок и повел стволом вокруг себя. Однако вместо знакомого серебристого луча из ствола вырвался тонкий фиолетовый лучик, исчезавший уже в полуметре. Эта туча была не просто туманом. Вероятно, это было какое-то поле, развернутая в пространстве энергетическая сеть, которая улавливала и солнечный свет, и самое жесткое излучение. Неожиданно в глубине тела Корсон ощутил неприятный зуд, словно клетки, из которых оно состояло, начали делиться и разлетаться в разные стороны.
Голос, такой глубокий и сильный, что Корсон содрогнулся от неожиданности, выплыл из какой-то огромной далекой пещеры:
— Не стреляй, Корсон. Мы твои друзья.
— Кто ты?! — закричал Корсон, но его голос потонул во мраке.
— Полковник Веран, — ответил голос. — Ты меня не знаешь, но это не имеет значения. Закрой глаза руками, сейчас мы поднимем экран.
Корсон спрятал бластер и в темноте сжал пальцы Антонеллы.
— Слушай, это имя тебе о чем-нибудь говорит?
Она прошептала:
— Я не знаю никого с таким именем.
— Полковник — это звание. Зовут его Веран. Я, как и ты, его не знаю. Не знаю…
Полыхнула молния. Сначала Корсон видел между пальцами только сплошную белизну, которая вскоре распалась на тысячу кровавых иголок, которые впились в его сжатые веки. Наконец он смог открыть глаза и увидел, что аппарат висит над какой-то поляной. Был день. Их окружали мужчины в серых мундирах, держащие в руках оружие, тип которого Корсону был неизвестен. За цепочкой солдат он заметил то ли две машины, то ли два пригорка — деталей он не мог разглядеть. Слева и справа от него находились еще по два таких же, а когда он повернулся, увидел сзади еще два.
