Справа от кабины возникла неясная тень. На глазах Свеца она обрела четкую форму: большая серо-зеленая сфера зависла прямо рядом с ним.
Противоположная стенка сферы не была видна — она просто-напросто растворилась в воздухе.
Это свойство машины времени пугало Свеца больше всего — любая из ее частей могла как будто скрыться за несуществующим углом.
Сигнал стал слабее. Свец с помощью дистанционного управления развернул антигравитационные стяжки и стал спускаться вниз.
Ограничив ими источник импульсов, он включил подъемное устройство.
Левиафан оказался тяжелым, намного тяжелее, чем ожидал Свец.
В том месте, где вода вздымалась под натиском антигравитационных стяжек, показалась еле заметная тень. Левиафан поднимался…
Прошло еще несколько секунд, и из воды показался дрожащий шарообразный пузырь, внутри которого был левиафан.
Но в оболочке была заключена только часть — он оказался настолько велик, что не поместился туда целиком, хотя, по всем подсчетам, этого не должно было случиться.
Он был в четыре раза тяжелее и в двенадцать раз длиннее кашалота У него не было ничего общего с хрустальной скульптурой, которую показывал Свецу Ра-Чен. Левиафан отдаленно напоминал змею, покрытую бронзовой чешуей; создавалось впечатление, что к нему прикреплены тысячи щитов. Его зубы были похожи на костяные копья. Треугольные челюсти распахивались будто в желании кого-нибудь проглотить.
Свец замер в нерешительности, оцепенев от страха. Он ни на минуту не сомневался, что перед ним действительно библейский левиафан, самое крупное животное, которое когда-либо обитало в океане, животное, именем которого называли все громадное и опасное.
В любом случае этот великан никак не мог поместиться в предназначенную для него кабину перелетов.
Все еще не зная, что делать дальше, Свец вообще отключился от происходящего. В этот момент он был замечен глазами, похожими на две огромные щели.
Левиафан пытался дотянуться до Свеца своей зияющей пастью.
Зубы, напоминавшие ряд слоновых бивней, составляли один непрерывный ряд. Свец безучастно наблюдал, как эти пики двигались сверху и снизу висящей в воздухе кабины.
В последний момент он крепко зажмурился.
Сообразив, что он еще жив, Свец открыл глаза. Свецу было слышно, как скребут челюсти по невидимому корпусу кабины, о существовании которого он напрочь забыл.
Свец глубоко вздохнул. Он возвратится домой с пустой кабиной и примет на себя всю ярость Ра-Чена. Однако такая участь его устраивала больше, чем смерть. Свец отстегнул антигравитационные стяжки от большой кабины перелетов.
Металл заскрежетал по металлу. Свец почувствовал запах горячего смазочного масла, и на контрольном табло зажглись красные лампочки. Он торопливо вернул стяжки в исходное положение.
Красные огоньки как-то неохотно погасли. Через прозрачный корпус проникал звук скрежета зубов. Левиафан пытался прогрызть кабину.
Под его огромным весом она уже почти отделилась от машины времени. Свец не сможет выбраться из прошлого, он останется в сотнях миль от суши, в сломанной кабине перелетов, а снаружи свою добычу будет поджидать морской монстр, Нет, убрать антигравитационные стяжки равносильно самоубийству.
Однако стяжки соединились с большой кабиной, а ее нельзя было задерживать больше пятнадцати минут. Когда она исчезнет, левиафан будет волен делать со Свецем все, что пожелает.
— Я оглушу его, — прошептал Свец.
Над ним было красное нёбо, под ним — красные десны и похожий на змеиный язык, и повсюду — кривые длинные клыки. Между двумя рядами зубов виднелась большая кабина перелетов, вокруг двери располагалась целая батарея глушителей. Он направил их прямо на левиафана.
— Похоже, я схожу с ума, — сказал Свец и привел глушители в прежнее положение. Произвести удар по левиафану, не покалечив себя, было невозможно.
Левиафан его в покое не оставит.
Настоящая западня.
Неожиданно он с облегчением вздохнул, сообразив, как можно спасти свою жизнь. Рычаг обратного полета освободит малую кабину из смертоносных челюстей левиафана, вернет ее во временной поток, доставит обратно в Институт. Задание он не выполнит, но его вины в этом не будет. Почему Ра-Чен не сообщил ему ничего о существовании морского змея, несоизмеримого с кашалотом?
— Он сам виноват, — рассуждал Свец, уже было потянувшись к рычагу, но засомневался.
— Я не смогу ему это сказать прямо в глаза, — рассуждал он. Ра-Чен наводил на него непреодолимый ужас. — Терпеть не могу бросать начатое дело, — сказал он. — Попробуем еще кое-что…
В щелях между зубов виднелись антигравитационные стяжки. Они были настроены на кабину перелетов. Если бы только удалось сосредоточить их на себе самом…
Свец тотчас ощутил разницу; он стал сильным и легкомысленным. Осталось только уменьшить фокус…
Казалось, морское чудовище начало еще громче скрежетать зубами.
Левиафан уже не парил в воздухе. Он висел прямо под кабиной перелетов, держась за нее зубами. Антигравитационные стяжки притягивали эту глыбу теперь уже непосредственно к кабине.
Монстру явно не нравилось находиться в подвешенном состоянии. Он неистово вращал желтыми глазами, кончик хвоста едва заметно подергивался, но челюсти оставались сомкнутыми…
— Давай, — говорил Свец, — проваливай, ты… чудовище.
Огромные зубы заскользили по прозрачному стеклу, и морской змей рухнул вниз.
Долей секунды позже Свец отстегнул стяжки. В кабину проник запах горелого мяса, и через мгновение одна за другой погасли красные лампочки на контрольной панели.
Левиафан, испустив истошный вопль, ушел под воду. Затем его длинное извивающееся тело показалось на поверхности, забилось в конвульсиях и больше не шевельнулось. Но Свец заметил, как пару раз дернулся кончик хвоста — левиафан был жив.
— А ведь я мог прикончить тебя, — сказал Свец. — Не отвел бы глушитель в сторону, и ты бы издох. Однако нечего терять время…
На поиски кашалота у него осталось еще десять минут. Этого, конечно, недостаточно, но если действовать с умом…
Морской змей ударил хвостом по воде и ушел в глубину.
— Минуточку, — хрипло сказал Свец. — И плевать мне на науку.
Он направил глушители на удаляющегося монстра.
В кабине перелетов была какая-то необычная гравитация. Свеца притянуло к неровной стене, и он с нетерпением ожидал окончания путешествия.
Морская болезнь была ничем по сравнению с ощущениями, возникавшими в процессе перемещения во времени.
Ощущение свободного падения, а потом — восстановление естественной гравитации давали себя знать. Свец, шатаясь, двинулся к двери.
