- Сейчас. Горин продолжал наблюдать за скорпионом. Вдруг насекомое быстро зарылось в песок. Рядом почва разверзлась, и крупная змеиная голова, шипя, уставилась на писателя.
- Не бойся или замри! - скомандовал доктор.
Песок за змеиной головой шевелился, вздымался и, осыпаясь, местами обнажал чешуйчатые кольца.
- Да пошло всё к чёрту!- взорвался Горин и, шагнув к огромной голове с разинутой пастью, изо всех сил ударил её ногой.
Голова треснула, и во все стороны полетели не то блестящие мелкие брызги, не то искры. Торчащие наружу змеиные кольца замерли и стали быстро погружаться в песок.
- Неплохо! - похвалил доктор. - Но могло и не получиться.
- Так куда идти? - спросил Горин, подходя к нему.
- Сюда пожалуйте-с, - Нигиль, указывая рукой, пропустил писателя вперёд.
Сколько времени они уже были в пути и какое расстояние прошли, Горин определить не мог. Порой у него было такое ощущение, будто бы они шагают на месте. Вокруг ничего не менялось. Лишь наплывала на пустынную местность сизая дымка - не то туман, не то равномерно рассеивающийся дым. Идти становилось всё труднее. Песок делался вязким, ноги тяжёлыми. Временами Денис оглядывался и ловил на себе сосредоточенный взгляд попутчика, в котором всякий раз выражалось то обычно непродолжительное состояние напряжённости и неопределённости, которое вот-вот завершится сильным всплеском эмоций, причём до последнего мгновения непонятно каких - то ли обнимет, то ли убьёт. Они остановились на краю обрыва, с которого всё видимое впереди пространство резко уходило вниз. Сизая дымка осталась позади, и была хорошо видна чёрная пропасть с очень высоким, уходящим в неизвестность железным мостом, протянутым над ней.
- Перед вами качающийся и разваливающийся мост, - тоном экскурсовода прокомментировал Горин.
- Мог бы обойтись без подобных комментариев, - мрачно заметил Нигиль. - Здесь даже мысль дорого обходится, а слово - тем более. Но раз уж вышли к мосту, придётся по нему пройти.
- Можно попробовать в обход.
- Чепуха. Мы наткнёмся на него в другом месте. Здесь ничего не появляется просто так.
Сквозь мост, сложенный из металлической арматуры, хорошо просматривались окрестности и чернеющая внизу пропасть, и уже поэтому подниматься на него было страшновато. Ступени его были высотой не менее метра - по ним приходилось буквально карабкаться. Мост раскачивался при порывах ветра, ноги Горина то и дело соскальзывали, и порою приходилось повисать на руках. Отставший Нигиль что-то говорил, но его не было слышно - шум ветра заглушал голос. Они поднимались всё выше. И вот уже чёрные тяжёлые тучи заклубились над самой головой. Наверху Горин слегка отдышался, поджидая доктора.
- Теперь вперёд! - махнул рукой Нигиль и снова отстал.
Писатель и сам знал, куда идти, поскольку другого пути попросту не было. Он попытался продвигаться, цепляясь за парапет, но со всех сторон от моста всё время отваливались различные части, образуя в его поверхности большие дыры, по всему сооружению то и дело пробегала сильная дрожь, либо мост вдруг сильно наклонялся, будто пытался сбросить с себя людей. Горин, впрочем, как и его спутник, встал на четвереньки, однако и это не помогло. При очередном порыве ветра большой участок моста рухнул, едва не прихватив его с собой. Денис зацепился за торчащий рядом прут, чувствуя, что вот-вот сорвётся в пропасть. Над ним появилось лицо доктора.
- Сейчас, сейчас, - засуетился Нигиль.
Уцелевший край металлической поверхности со скрипом загнулся книзу, и Нигиль, не удержавшись, как с горки, съехал на писателя.
Их падение было мучительно долгим. Горин крепко сжимал в кулаке рукав своего попутчика. Это уже не могло спасти, но зато не позволяло им разлетаться.
- Что делать, доктор? Это конец? - спросил Денис, притягивая Нигиля к себе.
- А чем заканчивался у вас этот сон?
- Ничем. Я просыпался.
- Так просыпайтесь же быстрее!
- А это возможно?
- Просыпайтесь же! Мы падаем в чёрную дыру!
Внизу, на самом дне пропасти, Горин увидел быстро увеличивавшееся в размерах чёрное пятно и, закрыв глаза, попытался как-то встряхнуть себя, встрепенуться, вызвать у себя ощущение пробуждения.
- Ну же! - кричал доктор. - Быстрее!
Напрягшись, Денис сделал конвульсивное движение всем телом, будто хотел выскочить из собственной кожи, и...
Он сидел на песке. У ног его копошился скорпион. Доктор стоял чуть поодаль.
- Но я не вернулся домой, - удивлённо и разочарованно сказал Денис.
- Ну и что? Разве тебе никогда не снилось, что ты проснулся, хотя на самом деле это было не так?
Горин не ответил, но вспомнил, что такое случалось в его снах.
- Ладно, некогда сидеть, - заторопился доктор.
- Что? Опять на мост?
- Не знаю. Как получится.
- Тогда пойдём в другую сторону.
Дело не в том, в какую сторону ты пойдёшь, - это абсолютно не важно. Суть в том, с чем ты идёшь.
- А может, нам надо было упасть в ту чёрную дыру и посмотреть, что там?
- Трудно сказать. Может быть, есть нечто, чего человеку лучше не знать. Познание умножает скорбь, - закончил доктор в слегка ироничном тоне и на этот раз пошёл вперёд.
Они долго шли, пристально всматриваясь в ясную даль и боясь увидеть там контуры знакомого сооружения.
- Всё, - наконец подал голос Нигиль, - моста уже не будет.
- А что будет?
- Не знаю.
Звук, напоминающий автоматную очередь, прервал их разговор. Обернувшись, Денис увидел вдали человека, одетого в полевую военную форму, который стрелял в воздух и подавал какие-то знаки. Когда Нигиль и Горин остановились, солдат грузноватой знакомой походкой подошёл к ним. И чем ближе он подходил, тем больше казался знакомым.
- Отец, - тихо сказал Денис.
- Точно, - подтвердил Нигиль.
- Куда ты?! - приближаясь, закричал отец. - Там минное поле!
Подойдя поближе, он остановился и, близоруко щурясь, посмотрел на Дениса.
- Ну вот, - сказал он, устало опускаясь на камень, - я знал, что ты придёшь.
- Как ты живёшь здесь? - спросил Денис, которому было несколько не по себе.
- Однообразно, - ответил отец.
- Всё воюешь?
- Да в том-то и дело. А ведь, знаешь, я не всегда был солдатом, офицером, фронтовиком. Но вот въелось одно - эти четыре года. Столько раз могли убить. И то, что остался жив, потом казалось просто случайностью, ошибкой, которую судьба вот-вот исправит. Навсегда осталось чувство, что завтра умирать. И вся остальная жизнь стала казаться лишь короткой передышкой между боями. Потому, наверное, было столько несуразностей, странностей всяких. Да что говорить - ты и сам знаешь. Многое, конечно, могло быть по-другому.
- Дай, - Денис протянул руку, взял за ствол увесистый ППШ и, хорошо размахнувшись, обеими руками забросил оружие как можно дальше. - И сними, наконец, каску - она не идёт пожилому человеку.
