– Да. Но в любом деле мало чего достигнешь чистыми руками.
– Кроме того, существуют еще женщины, которые отвергли домогательства Вестерна. И уж они-то не молчат!
Карфакс хмыкнул. Она пристально посмотрела на него.
– Вы, наверное, задумались, почему за эти восемь месяцев, которые прошли после того разговора, Вестерн ничего со мной не сделал. Честно говоря, ему давно уже следовало бы меня убить. Ведь он знает, что я слежу за ним – руководители агентства поставили меня в известность, что получили совет по телефону отказать мне в услугах. Это случилось вскоре после того, как они обнаружили, что моя телефонная линия прослушивается, а в доме установлена подслушивающая аппаратура. Им удалось также установить личность тех, кто следит за мной – это оказались люди из другого агентства, которое, конечно же, не сообщит фамилии своего клиента.
– Назовите мне ваше агентство и то, другое.
– Мое – «Форчун и Торндайк». Вестерн прибег к услугам «Агентства Магнуса по расследованиям и обеспечению безопасности».
Карфакс кивнул.
– "Форчун и Торндайк" расположено в Западном Голливуде. «Магнус» – в центральной части Лос-Анджелеса, принадлежит Вальмонту. Я довольно неплохо знаю всех троих, поскольку работал на них в разные периоды своей жизни.
– Что заставило вас стать профессором истории? – спросила Патриция. – Я могу понять, почему вы бросили профессию частного детектива. Это, должно быть, грязное и скучное занятие, лишь иногда приносящее удовлетворение. Разумеется, ваш кризис...
Он пожал плечами, но она была настойчивой:
– Ведь это было напечатано в «Тайм» – что, работая над одним делом, вы заполучили нервное расстройство, и что оно еще усугубилось, когда вы едва не погибли, попав под грязевой поток во время ужасных дождей. И еще...
– Некоторое время я провел в частном санатории, затем лечился в клинике Маунт-Синай в Беверли-Хиллз. Мне посчастливилось – а может, и не посчастливилось – попасть к психиатру, который был мастером своего дела.
– Не посчастливилось?
– А что вас удивляет? Доктор Слоко убедил меня, что я на самом деле тронулся и испытал целую серию мучительных, совершенно необычных и в высшей степени реалистичных галлюцинаций. Выздоровление мое пошло быстрыми темпами, но я и сейчас еще не вполне уверен...
– Вы обязательно должны рассказать мне когда-нибудь об этом. Сейчас меня заботит другое. Боюсь, Вестерн имеет в этой игре очень сильный козырь – если сочтет нужным, то всегда сможет сослаться на ваш душевный кризис, или хотя бы намекнуть, что сейчас вы переживаете другой, и что поэтому не стоит обращать особого внимания на вашу научно-фантастическую теорию...
Карфакс скривился.
– Я вполне осознаю это. Вы...
Он запнулся. Ему не хотелось говорить, что два лица, у одного из которых прежде были определенные нарушения психики, а другое стоит на пороге психического расстройства, вряд ли будут хорошими партнерами.
– Мы поговорим об этом позже, – сказала она. – Я обратилась к вам, потому что вы являетесь моим родственником, не являетесь сторонником Вестерна, в прошлом являлись сыщиком и...
– Ладно, пусть будет так, – оборвал он перечень, во время которого она разве что не загибала пальцы. – Настало время поговорить начистоту.
– Что?
– Это я спрашиваю – что. Так что я должен сделать во время своего визита к Вестерну?
– Ответ напрашивается сам собой, не так ли? – спросила она, близко наклонившись к нему. – Я понимаю, что не имею никакого права просить вас об этом... Вам ведь будет предоставлен только один сеанс... Вы, скорее всего, пожелаете поговорить со своей женой, или родителями, или с кем-нибудь еще, кто вам дорог. Или, может быть, вам, как преподавателю истории, захочется выяснить... ну, скажем... был ли замешан военный министр Стентон в убийстве Линкольна...
– Над этим уже работает Лассаль из Чикагского университета. Он получил государственную субсидию. Но выяснение того, был или не был убит ваш отец, было ли это убийство умышленным и кто его совершил, кажется мне более важным, чем убийство Линкольна. По сути, это может стать вообще наиболее важным из всех дел об убийстве.
– Так вы согласны! – выпалила она.
– Подумаю.
Коварно замаскированным побочным эффектом этого разговора, подумалось ему, явилось то, что его исподволь подвели к решению, противоречащему его собственной теории. Вместо того, чтобы придерживаться мнения об этих существах, как о живых, но не имеющих ничего общего с людьми, он начал думать о них, как об умерших людях. Патриция, взывающая о помощи, Патриция, убежденная в истинности утверждений Вестерна...
Когда-то давно Гордон Карфакс решил никогда не возвращаться в Лос-Анджелес.
И вот он уже на борту реактивного лайнера, совершающего посадку в международном аэропорту «Риверсайд».
Сверху кажется, что территория Западной Аризоны окутана густой серо-зеленой дымкой. Очертания гор размыты – так выглядят океанские хребты в окне подводной лодки. Где-то там расположен заповедник Кофа, где еще, как сообщают, бродят последние дикие североамериканские пумы со слезящимися от смога глазами и непрерывно кашляющие. Там же произрастают и последние гигантские кактусы. Правда, в их, почти повсеместном, исчезновении виновато не только загрязнение атмосферы.
Президент обещал, что в течение десяти лет, каковы бы ни были затраты, смог будет уменьшен до уровня 1973 года.
Пока Гордон размышлял, самолет, приземлившись, подкатился к одной из вышек. Телескопический переход соединил его салон со зданием аэровокзала. Карфакс прошел в это, похожее на кондиционированную пещеру, здание и сразу же узнал высокого худого мужчину с широким лицом и коротко остриженными седыми волосами – Эдварда Тоурса, с которым говорил по видеотелефону, когда звонил Вестерну.
Встречающий и прибывший обменялись рукопожатиями и несколькими короткими фразами о погоде. Насколько все не любили смог, он все же представлял собой нечто такое, о чем можно было всегда поговорить.
От смога они как-то незаметно перешли к повышению налогов, к пляжам, куда пускали только участников конкурсов красоты, вспомнили о филадельфийском побоище, иранском кризисе и снижении уровня грамотности. Когда они поговорили на эти темы (по крайней мере, пробежались по ним), багажный автомат выплюнул два чемодана Карфакса. Небольшая трехколесная тележка-робот подкатилась под чемоданы, поднятые в воздух стальными манипуляторами; захваты опустились, ставя их плашмя; тележка покатилась к Карфаксу и стала в полуметре от него. Он опустил в прорезь на пульте тележки свой пластиковый жетон, и двое молодых парней подхватили багаж. Тележка развернулась и укатила.
