— Но ведь ты сканнер.
— Я знаю, что я сканнер. Ну и что же?
И Люси начала повторять слова, которые произносила и раньше тысячи раз, чтобы ободрить его и себя:
— Ты храбрейший из храбрых, искуснейший из искусных. Все человечество преклоняется перед сканнерами за то, что они воссоединяют колонии Земли. Сканнеры — покровители хаберменов. Они хозяева открытого космоса. Они помогают людям выжить там, где это невозможно. Они самый уважаемый отряд живых существ на Земле, и даже Повелители Содействия преклоняются перед ними!
С горечью Мартел возразил ей:
— Люси, мы все это слышали и раньше. Но как возместить…
— Сканнеры трудятся не ради возмещения. Они великие стражи человечества. Неужели ты забыл об этом?
— Но наша жизнь, Люси? Что тебе с того, что твой муж — сканнер? Почему ты вышла за меня замуж? Ведь я становлюсь человеком только после обращения, А все остальное время ты знаешь, что я — машина. Человек, которого превратили в машину. Человек, который умер, а потом воскрес, чтобы исполнить какой-то долг, Неужели ты не понимаешь, чего мне не достает?
— Понимаю, милый. Конечно, понимаю.
— Ты думаешь, я помню свое детство? Думаешь, я помню, что значит быть человеком, а не хаберменом? Испытывать настоящую человеческую боль вместо того, чтобы ежеминутно проверять по блоку, жив ли ты еще? Как я узнаю о своей смерти? Ты думала об этом, Люси?
Она не поддержала его, а лишь спокойно предложила:
— Сядь, милый. Я дам тебе чего-нибудь выпить. Ты слишком возбужден.
Но Мартел выпалил, автоматически сканнируя:
— Нет! Послушай меня! Ты представляешь, что такое быть в открытом космосе с экипажем, который полностью зависит от тебя? Неужели ты думаешь, что так приятно — сканнировать день за днем, месяц за месяцем? Агония космоса пронизывает каждую клеточку твоего тела, просачиваясь через блоки хабермена. Мне приходится выводить людей из коматозного состояния — и они ненавидят меня за это. Я понимаю их: боль космоса ужасна. А ты видела, как сражаются хабермены и как их блоки заклиниваются на отметке «Перегрузка»? И после этого ты смеешь упрекать меня в том, что я хоть два раза в месяц хочу побыть человеком?
— Я не упрекаю тебя, милый. Давай будем наслаждаться твоим обращением. Садись и выпей.
Мартел сел, закрыв лицо руками. И пока Люси делала ему коктейль, он с горечью думал: «Зачем она вышла замуж за сканнера?».
В тот момент, когда Люси поднесла ему бокал, зазвонил видеофон. Они вздрогнули. Видеофон был отключен, но он звонил: наверное, работала система экстренного вызова. Мартел подошел к аппарату и включил изображение. Перед ним был Вомакт. Сканнерская выучка Мартела сработала безошибочно. Не успел Вомакт открыть рот, как он уже сообщил ему самое главное:
— Нахожусь в обращении. Занят. — И выключил аппарат. Видеофон зазвонил снова. Люси нежно сказала:
— Не волнуйся, милый, я все узнаю сама. Не подходи!
Никто не имеет права тревожить сканнера, если он обращен. Старик это знает.
Видеофон продолжал звонить. Мартел с яростью бросился к аппарату и включил изображение. На экране снова появился Вомакт. И прежде чем Мартел успел заговорить, Вомакт вошел в контакт с его сердечным подблоком. Сканнер подчинился дисциплине:
— Сканнер Мартел ждет ваших указаний, сэр.
— Экстренный случай.
— Сэр, я обращен.
— Экстренный случай.
— Сэр, вы не понимаете? Я обращен! Непригоден для выхода в космос!
— Экстренный случай. Явиться в Центральную.
— Но, сэр, никакой экстренный случай не может…
— Правильно, Мартел. Но это особо экстренный случай. Явиться в Центральную. Выходить из обращения не надо. Явись таким, каков есть.
Экран погас. Мартел беспомощно повернулся к Люси:
— Прости меня.
Она подошла и ласково поцеловала его. Ей так хотелось смягчить боль его разочарования.
— Береги себя, милый. Я буду ждать.
Мартел скользнул в свой сканнерский костюм. У окна он остановился и помахал жене рукой. Она воскликнула:
— Удачи!
Почувствовав, как тело рассекает воздух, Мартел вдруг понял, что ему удивительно легко лететь. Он подумал, что впервые за одиннадцать лет полет ощущается внутри: это потому, что он был человеком!
Центральная сияла строгостью и белизной. Мартел всматривался вдаль: ни ослепительного сверкания приземляющихся кораблей, ни вспыхнувших ярким пламенем систем, вышедших из-под контроля. Все было спокойно, как и положено в вечер выходного дня. И все же Вомакт звонил. Очевидно, этот экстренный случай связан не с космосом, а с чем-то другим, но не менее серьезным. С чем же?
Мартел вошел в зал и увидел, что по крайней мере половина сканнеров уже на месте. Он поднял палец, которым общались его собратья. Большинство из них стояли по двое и разговаривали, читая по губам. Самые нетерпеливые скребли в своих блокнотах, а потом совали эти блокноты в лица товарищей. Лица были скучными, неживыми, взгляды — тусклыми. Мартел знал, что большинство присутствующих думает о том, чего не выразишь языком сканнера.
Вомакта не было: наверное, он еще обзванивает остальных. Свет видеофона загорелся и погас: раздался звонок. Мартелу показалось странным, что из всех присутствующих он один услышал этот громкий звонок. (Он понял, почему люди так не любят находиться в обществе сканнеров и хаберменов.) Обведя глазами комнату, Мартел остановил взгляд на Чанге.
Чанг был его другом. Сейчас он объяснял одному немолодому сканнеру, что не знает, почему звонил Вомакт. Недалеко стоял Парижански. Мартел прошел вперед, да так ловко, что всем стала понятна его обращенность. Некоторые уставились на Мартела своими мертвыми глазами и попытались улыбнуться. Но вместо улыбки их лица исказились жуткими гримасами, поскольку они не могли контролировать свои лицевые мышцы, (Мартел сразу же поклялся себе, что больше никогда не будет улыбаться — разве что будучи обращенным).
Парижански поднял свой сканнерский палец, приглашая Мартела к разговору:
— Ты обращен?
Парижански не слышал своего голоса: он напоминал рев, похожий на человеческий голос в испорченном телефоне. Мартел изумился, что Парижански понял его состояние. Но он также знал, что тот спрашивает его без злого умысла. В коллективе сканнеров не было более благодушного существа, чем Большой Пол.
— Вомакт звонил. Экстренный случай.
— Ты сказал ему, в каком находишься состоянии?
— Да.
— И он заставил прийти?
— Да.
— Значит, это связано не с работой. Ты не смог бы вылететь.
— Конечно.
— Зачем же он нас вызвал? — И Парижански по-человечески всплеснул руками. При этом он ощутимо задел стоящего сзади немолодого сканнера.
