- А я - без тебя, - прошептала она. - Ну ладно, раз ты не хочешь - давай просто целоваться!
Мы целовались долго и самозабвенно. И в эти мгновения я на самом деле ощущал себя живым.
Потом, уже под утро, я спешил к себе, и не успевал, небо на востоке уже занялось ослепительным жгучим сиянием, еще невидимым для людей, но причинявшим мне боль; в голове колокольным звоном гудела бешено пульсирующая кровь, мысли путались, и я бежал из последних сил, я мчался, летел… я действительно летел! Впервые в своей посмертной «жизни» я смог взлететь - и это спасло мне «жизнь».
Я успел.
Успел в последние мгновения перед испепеляющим рассветом.
Да, что- то со мной действительно происходило.
* * *
…Два наполовину погруженных в прозрачный студень тела на высоких, похожих на надгробия, постаментах. Под потолком - пригашенные бестеневые лампы, как в операционной. Разноцветные водоросли проводов, болотные огоньки индикаторов, бельма экранов… Голоса. Обрывки фраз.
- …по сценарию. Следующим… активация… экстремальные условия… градиент психической напряженности…- голос обволакивает серой ватой, в которой прячется отточенная хирургическая сталь.
- …очень любопытных эффектов. Клиническая смерть… замедление метаболизма; сердце почти не бьется, дыхание… изменение химического…- уверенный индиго, карминовые прожилки нездорового интереса.
Кто же эти двое, залитые в студень, распятые на двух надгробиях? Кто?!
Почему- то мне это кажется очень важным. Но сфокусировать взгляд никак не удается, картинка плывет; последнее, что я вижу -чье-то лицо, склоняющееся…
* * *
Я уже видел этот сон, видел! Но он всякий раз ускользал, не давался, оставляя после себя лишь некие смутные, неясные ощущения - и лишь сегодня мне удалось удержать его в памяти, сохранить хоть что-то после пробуждения.
Я чувствовал: это было нечто большее, чем просто сон, игра причудливых образов. Некая иная, внутренняя реальность?
Или…
Что- то менялось во мне -впервые за двадцать с лишним лет посмертного существования!
* * *
…Разумеется, мы с Эльвирой (Эльвица, Элис [1], Девочка Эли [2]- я называл ее по-разному, и она каждый раз так искренне смеялась над очередным подобным прозвищем, что я не уставал выдумывать все новые) - разумеется, мы с Эли встречались с тех пор каждый вечер. Мы были уже не в силах расстаться, и я больше не предпринимал попыток оттолкнуть ее; я понял - это судьба!
Через несколько дней (вернее, ночей) я, окончательно убедившись, что теперь способен летать аки птица (точнее, аки нетопырь!), продемонстрировал моей Эльвице свое новое умение. В тот вечер я специально надел длинный кожаный плащ с высоким воротником (мне все равно, во что одеваться: нам, упырям, при любой погоде ни жарко, ни холодно; так что плащ я одел исключительно для драматического эффекта). В этом плаще я действительно походил на своего тезку Влада Дракулу-Цепеша - особенно когда начал медленно подниматься в воздух, воздев руки к наливавшейся лимонной желтизной полной луне!
Девочка Эли просто ахнула, а я, ободренный подобной реакцией, свечой взмыл вверх, потом спикировал обратно, продемонстрировал Эльвире несколько воздушных пируэтов, смерчем закружился вокруг нее, не давая опомниться - и бесшумно приземлился рядом. Я чувствовал себя прекрасно - словно летал всю жизнь (и не только «загробную»)!
А потом я посмотрел ей в глаза и без слов понял, чего она сейчас хочет больше всего на свете. Нет, конечно, она хотела большего, но сейчас…
- Welcome to Wonderland, Alice! [3]- и, подхватив ее, я снова взмыл в воздух.
Мы плыли над ночным городом, и у нее просто не было слов, чтобы выразить свои чувства, а когда я дал ей вволю налюбоваться открывающейся с высоты панорамой, то решил немного похулиганить и ринулся вниз, со свистом проносясь мимо окон домов, не сбавляя скорости на виражах, в последнее мгновение сворачивая в сторону, огибая деревья и фонарные столбы; мы неслись, словно черный вихрь, и на особо крутых виражах Эльвира визжала от восторга: она совсем не боялась!
Потом, когда наш безумный полет закончился на том же месте, откуда начался, она с сожалением высвободилась из моих объятий и посмотрела на меня снизу вверх.
- Это было так здорово, Влад!… Ну почему ты не хочешь, чтобы я тоже могла так?
Ну что я мог ей ответить?! Я уже рассказал и показал ей почти все - и это не произвело на нее никакого впечатления.
Она по- прежнему хотела стать вампиром!
Каприз ветреной девчонки?
Или - что-то большее?
Я не хотел этого.
Но я чувствовал: это - судьба.
3
Позволь, я коснусь тебя,
Войдет в кровь звериный яд,
И лунный священный свет
В тебе свой оставит след.
Ты будешь змеи быстрей,
Всех женщин земных нежней -
Позволь мне тебя коснуться - или убей!
Группа «Ария», «Зверь».
Разумеется, в конце концов она добилась своего, причем отнюдь не оригинальным способом. Я вполне мог бы это предвидеть - если бы любовная дурь не застила мне глаза! Это произошло через месяц после нашего знакомства.
Эльвица не раз за это время пыталась набиться ко мне в гости, но каждый раз ее попытки натыкались на мой вежливый, но твердый отказ. Одно из главных правил вампира: никому и никогда не выдавай своего убежища, если не хочешь, чтобы однажды к тебе заявились «гости» с осиновыми кольями! Даже «своим», таким же не-мертвым, не стоит показывать место, где ты спишь днем. А о людях и говорить нечего!
У каждого из нас было несколько убежищ, и каждый, в основном из «спортивного интереса», неоднократно пытался «вычислить» убежища других. Иногда нам это удавалось: я, например, знал пару мест, где прятался Генрих, и одно дневное пристанище Безумной Нищенки, которая извела в городе всех цыган - видать, уж очень насолили они ей при жизни! А Генрих наверняка знал о паре моих убежищ - но обо всехтайных местах другого не знал никто. Я, к примеру, отсыпался днем отнюдь не в своей старой квартире, где время от времени принимал друзей, учиняя ночные посиделки, а то и разгульные оргии (нет-нет, только танцы, вино (для гостей) и женщины, никакой крови, Боже упаси!).
