Кабинет психиатра на втором этаже был закрыт, на его двери красовался листок бумаги с надписью: «Врач не работает». Недоумевая по данному поводу, Панов спустился в регистратуру и спросил у дежурной сестры:
— Извините, вы не скажете, почему не работает психиатр?
— Он заболел, — сухо ответила молодая регистраторша, перебирая карточки. Подняв голову, она увидела растерянное лицо посетителя, и взгляд ее смягчился.
— Он в реанимации. Вчера его машина свалилась с моста на железнодорожные пути.
— Он… жив?! — пробормотал ошеломленный известием Панов.
— К счастью, жив, но вряд ли в ближайшее время выйдет на работу. Если вам нужен психиатр, то сходите в районную поликлинику на Жукова.
— Спасибо. — Панов повернулся, чувствуя себя так, словно это он свалился на машине с моста, и вдруг встретил взгляд молодого человека у двери, тут же сделавшего вид, что он интересуется доской объявлений в коридоре. Сердце защемило. Панов понял, что этот парень — один из пассажиров «девятки» и пришел сюда, чтобы убедиться в его присутствии в поликлинике. Прикинув свои возможности, — Станислав, хотя и занимался спортом, никогда ни с кем не конфликтовал, ни от кого не защищался и, даже став достаточно известным издателем, не окружил себя телохранителями, — он подошел к регистратуре.
— Извините еще раз, могу я позвонить?
Дежурная заколебалась, но все же подала Панову на стойку старенький телефон.
— Только побыстрей, пожалуйста.
Станислав набрал было номер офиса, но передумал и позвонил Саше Фадееву, своему другу с двенадцати лет. Саша занимался восточными единоборствами, работал инструктором в Московском СОБРе и был единственным человеком, который сумел бы помочь Панову в сложившейся ситуации.
Уговаривать его не пришлось. Выслушав сбивчивую речь Панова, Фадеев прервал Станислава коротким «жди» и повесил трубку. В поликлинике он появился буквально через полчаса, хотя ехать ему надо было с другого конца города.
При его появлении молодой человек, усиленно изучавший старые плакаты на стенах коридора, вышел на улицу. Панов торопливо отвел Фадеева к раздевалке и выглянул в окно.
— Того парня в черном видел?
— Рассказывай, только не спеши, — спокойно сказал Фадеев, мельком глянув в окно.
Панов подумал, заставил себя успокоиться и сообщил Александру все, что знал сам: свои открытия, впечатления, переживания, ощущения и страхи.
Фадеев выслушал его внешне без эмоций, никак не реагируя на бледные попытки друга пошутить над самим собой. Он вообще был очень сдержанным и серьезным человеком, хотя юмор ценил и понимал. Однако обстоятельства складывались далекими от смешного, ситуация требовала каких-то объяснений и решительных действий, и Фадеев, не ответив на вопрос Панова: «Надеюсь, ты не считаешь меня психом?» — принялся действовать.
— Я выйду первым, — сказал он. — Ты через пару минут. Проходи к своей машине, но не садись, ныряй в кабину моего синего «крайслера».
— А ты?
— Я поеду на твоей. Держи ключи от моей и дай свои. Поезжай в спортзал ЦСКА, паркуйся за углом у ограды, где идут ремонтные работы, помнишь? Я тебя догоню.
Они обменялись ключами, и Фадеев, одетый в спортивный костюм и кроссовки, исчез за дверью центрального входа в поликлинику. В окно Панов увидел, как он задержался на крыльце, где стоял тот самый парень в черном джинсовом костюме с цепким взглядом, что-то спросил у него и протянул руку. Панову показалось, будто Александр похлопал парня по плечу, а потом обнял его и повел к машине Панова, с улыбкой жестикулируя свободной рукой, словно рассказывал анекдот.
Панов не стал забивать себе голову размышлениями о том, что произошло, он просто выскочил на улицу следом за Фадеевым, рванул, как заяц, через дорогу, сел в мощный «крайслер» Фадеева и, не глядя на серую «девятку» наблюдателей в двадцати шагах от него, бросил машину вперед. Но все же успел заметить, как из «девятки» выскочили еще двое парней, устремились к его «фиату», в кабине которого скрылся Фадеев, дружески разговаривающий с их приятелем. Что было дальше, Станиславу увидеть не удалось, об этом ему стало известно впоследствии от Фадеева.
Александр подошел к молодому человеку в черном, протянул ему руку, будто старому знакомому, воскликнул:
— Серега! Сколько лет, сколько зим! Ты как здесь оказался?
Парень с удивлением оглянулся и совершенно автоматически протянул в ответ свою руку, а когда понял, что перед ним незнакомый человек, и хотел ответить: «Вы ошиблись», — Фадеев сделал мгновенный выпад указательным пальцем в точку на шее, попадание в которую практически гарантирует шоковое состояние. После чего они обнялись, как друзья, и Александр повел спутника к машине Панова. Приятели потерявшего ориентацию молодого человека опомнились, когда Фадеев усадил парня в «фиат» и завел двигатель.
Действовали они решительно. Увидев, что ситуация выходит из-под контроля, двое из них достали пистолеты и сходу открыли огонь по «фиату», а третий сразу завел двигатель «девятки» и погнал машину вслед за отъехавшим «крайслером» Панова. Но они все же не смогли перехватить ни того, ни другого, промедлив в самом начале, не ожидая от объекта слежки такой прыти и не просчитав действия прибывшего на помощь Фадеева. Пули из пистолетов пробили дверцы «фиата», боковые стекла, но миновали Александра. Пригнувшись, он выехал со стоянки напротив поликлиники следом за «девяткой» наблюдателей, догнал ее на перекрестке и сходу ударил на повороте в бок, так что «девятка» развернулась и въехала в витрину магазина хозтоваров. Преследовать «крайслер» с Пановым и изрешеченный пулями «фиат» она уже не могла.
Допрашивал захваченного «языка» Фадеев у себя в тренерской комнате в спортзале ЦСКА, куда он прибыл через несколько минут после приезда Панова. Станислав в допросе не участвовал, пребывая в ступоре. Просто сидел на скамеечке в пустом спортзале и тупо смотрел перед собой, перебирая в памяти факты своего умопомешательства. Ничего дельного в голову не приходило, объяснить случившееся одним только психическим расстройством было невозможно, и Панов тихонечко ждал, чем закончится беседа Фадеева с пленником. Не хотелось ни идти на работу, ни что-то делать, ни вообще двигаться.
Фадеев появился в темном зале спустя полчаса. Посмотрел на мрачное лицо Станислава, присел рядом на скамейку.
— Кто это? — вяло поинтересовался Панов.
— Ты кому-нибудь, кроме меня, рассказывал о своих открытиях? — ответил Фадеев вопросом на вопрос.
— Психиатру.
— И все?
— Заму на работе.
