Лариса ещё какое-то время продолжала смотреть на меня, потом вернулась к поискам обручального кольца, которое я стряхнул с неё вместе со всем остальным.
– И что? – глухо прозвучал её голос из-за кровати.
– Что «что»?
– Что с этими… штрих-кодами?
– Я подумал, спички – это огонь. А киноварь… она красная. И огонь тоже красный.
– И что? – повторила Лариса, возвращаясь на кровать и надевая кольцо.
– Как «что»? Это же… Это… – Я поискал слово. – Совпадение.
– Вот именно, – кивнула Лариса, – совпадение.
– Но… – Мне вдруг сделалось холодно, хотя кондиционер в номере работал исправно. – По крайней мере, хоть какая-то зацепка.
– Посмотрим, – пожала плечами Лариса, одеваясь.
– Что «посмотрим»? – нахмурился я, чувствуя себя попугаем.
– Посмотрим, что завтра увидишь. Вряд ли будут ещё совпадения. Я недавно… м-м… общалась с одним учёным из Англии. Тот первые пару дней тоже радовался, а потом запутался. Депрессирует теперь.
Я оторвал взгляд от монитора и уставился на Ларису – она стояла ко мне спиной, подкрашивалась. Не смотрела в мою сторону даже. И мне сделалось окончательно холодно.
Общалась она с кем-то там из Англии. Общительная какая, надо же. Ни разу с учёным, видите ли, не вытворяла ничего такого, ага…
Врушка-шлюшка.
Впрочем, я что, ревную? Да ладно! Сам, кстати, тоже хорош. Юбку увидел и язык, как тот волк из мультика, вывалил.
– Мне пора, Миша. – Лариса снова выглядела по-деловому. Даже пресловутая юбка казалась только что выглаженной. – Нужно материал доделать.
– А что ты видишь на скалах, Лариса? – спросил я.
Она улыбнулась и вышла из номера.
Тихонько клацнула дверь.
За окном почти стемнело. Я сидел перед ноутом и слепо глядел на скупые строки поисковика. Точнее – сквозь них. И видел чёртово кольцо.
Вот она флиртует с редактором, спит с ним, чтобы именно её отправили в Штаты. Вот её красивые колени ласкает кто-то из Университета Джорджии взамен на аккредитацию и разрешение попасть на территорию. Вот неизвестный британский учёный нашёптывает ей о своих наработках. Вот я трахаю её, отдавая вместе с теплом тела сокровенные мысли и догадки. А вот она снова под редактором, намекает, что материал нужно бы на первую полосу, или в прайм-тайм, или куда она там вообще его готовит…
Так и замыкается кольцо. Тонкое, холодное, с колким блеском бриллианта.
На следующее утро настроение зависло возле плинтуса. Не хотелось ровным счетом ничего. Ни открытий, ни свершений. Ничего.
Боб попробовал выведать, что за женщина вчера сопровождала меня, но я хмуро отмолчался. В ответ он набычился. Вот и правильно, а то уже тошнит от улыбочки.
Я машинально записал в блокнот очередной штрих-код, проявившийся на скале, бесцельно побродил по территории и вернулся в отель. Напрочь забыв о разнице во времени, позвонил Ерёмину, разбудил его, и заявил, что дальнейшие исследования проводить не целесообразно по причине нулевых результатов.
Ерёмин слушал напряженно сопя.
– Завтра возвращаюсь, – резюмировал я.
Профессор перестал сопеть. Рявкнул:
– Я те вернусь! Работай! Или убежища сразу там проси! Вернёшься без результатов – над кафедрой распну! А потом два пну! И до смерти запинаю лоботряса!
Он бросил трубку.
Что ж, по крайней мере, мой статус вполне понятен. Забрался в воз – не гунди.
Остатки дня, я бродил по Атланте, не замечая ни прохожих, ни зеркальных небоскрёбов, ни бодрящего американского солнца. Глядя на мелькающие туда-сюда носки собственных туфель, я пытался уложить в голове скудные факты, полученные за три дня экспедиции, которую уже успел возненавидеть.
Непонятные символы я ещё в первый день переслал нашим аналитикам по электронке. Они ответили, что это бред сивой кобылы, и никакого смысла в них нет.
Штрих-коды. Спички и киноварь. Чуть не забыл! Надо ещё сегодняшний проверить! Если там окажется хоть какой-то намёк на красный цвет – нужно будет думать, а пока… Скорее всего, и впрямь совпадение.
«Озёра» и «пещера». Что это? Необычные горные образования? Да запросто.
Одни вопросы…
Территория подбрасывает не связанные друг с другом факты, не позволяет изучать себя. Или… Или это мы не можем связать факты?
С остальными учёными разговаривать бесполезно – знаем, плавали. Для них территория прокручивает совершенно иные сценарии. Тут каждый сам в поле воин. Один австралиец вон вообще слышит, как «озёра» поют. Меломан, наверное.
Есть, конечно, у меня одна гипотеза. Настолько чудная, что может оказаться истинной. Вот только, как её проверить? Для этого нужно…
Левое плечо больно стукнулось обо что-то твёрдое, меня развернуло. Я крепко выругался и стал озираться в поисках обидчика. «Задирой» оказался угол здания. Чёрт, так и под машину недолго угодить!
Я огляделся. Малоэтажные дома, супермаркет, заправка. Похоже, забрёл в какой-то спальный район. Всё, пора домой.
Чтобы не плутать, я взял такси, и уже через полчаса был в отеле. Злость на всех и вся постепенно проходила, настроение отлипло от плинтуса, медленно, но уверенно поползло вверх.
Нужно проверить штрих-код. Я заказал жульен и ростбиф, принял душ, откупорил минералку. Запустил ноут, вбил цифры.
Enter.
Баллоны с жидким азотом. Вот уж не думал, что на них тоже есть штрих-код.
Фигово, однако. Жидкий азот никаким боком не красный. Но… Что-то тут есть… Чёрт! Конечно! Азот, как и киноварь – химическое соединение! Стоп, какое нафиг соединение. Это же один элемент.
Тупею.
Я соскрёб ложечкой остатки грибов, сунул в рот и задумчиво пожевал. Проглотил.
Может, что-то общее с серой на спичках? Да нет, ерунда. Ничего тут общего.
Пока я ковырял жульен, ростбиф успел остыть, и пришлось отставить тарелку в сторону.
– Может, по первым буквам? – пробормотал я. – Спички, киноварь, азот. СКА.
После секундной паузы я усмехнулся. Единственное, что приходило в голову: спортивный клуб армии.
– Понятно, – вздохнул я. Сунул тарелку в микроволновку. – Что ничего не понятно.
Расправившись с ростбифом, я решил снизить мозговую активность: хватит на сегодня. Надел костюм, спустился в бар с интригующим названием Ivories Lounge, откуда текла джазовая мелодия, и заказал пару коктейлей. Суточных мне на сегодня явно не хватит, но кто мешает записать недостачу на счёт принимающей стороны? Да я вас умоляю…
Остаток вечера я провёл за двумя бокалами «Пина Колады» в приятной компании Эллы Фитцжеральд, Луи Армстронга и Глена Миллера. И настроение окончательно восстало из пепла.
Боб был пунктуален. В два часа после полудня он изо дня в день деликатно стучал в дверь гостиничного номера, дежурно улыбался и отвозил меня на территорию «Парадокс».
