Осторожно подбирая слова, чтобы, часом, не наступить на горло творческой гордыне собеседника, он сказал:
– Небезынтересно, знаете ли… Особенно с этим вашим Чубурахом. Для читателя – полная неожиданность. Как у классика. «Спицы оказались кандалами, настольная лампа микрофоном, а бабушка – начальником тайной полиции».
– Вот то-то, что полная неожиданность, – усмехнулся Кирьянов. – Для ребят это был шок. Сразу вспомнили, что при нем болтали, как кое-кто в его присутствии девиц лапал… Пока этот долбаный робот в облике игуаны ползал по потолку и все его принимали за настоящего, наш майор… А в общем, он мужик ничего. Я с ним потом встречался раза два. Невредный мужик, профессионал…
И снова в его голосе прозвучала скука, некоторая лень, словно они об общем знакомом говорили.
– Неувязочки у вас есть, – сказал доктор Терехов, – нестыковочки.
– А конкретно?
– Да вот хотя бы взять этого вашего героически погибшего коллегу: то он у вас Жакенбаев, то Жаукенов…
– Серьезно?
– Серьезно. В нескольких местах вы его именуете то так, то этак.
– Тьфу ты, – с досадой сказал Кирьянов. – Вот что значит не перечитать потом… Ну да, накладочка. В общем-то фамилия у него была совершенно другая, хоть и похожая, я, видимо, забывал второпях, как его называл у себя в дневнике…
– В романе, вы хотите сказать?
– В дневнике, доктор, в дневнике, – сказал Кирьянов. – Ну, а еще какие-нибудь принципиальные замечания есть?
– Вот уж не знаю, можно ли это назвать принципиальным замечанием… – подумав, сказал Терехов. – Не вяжется кое-что.
– А именно?
– Вы там порой чересчур много пьете, – а потом мчитесь на задание как ни в чем не бывало. Извините, плохо верится. В конце, после поминок, вы сами описываете, что вся компания, простите великодушно, нахрюкалась чуть ли не до поросячьего визга – и тут ваш полковник объявляет боевую тревогу, и вы, абсолютно трезвые, мчитесь на вызов…
– Тьфу ты, – повторил Кирьянов. – Совсем забыл! Очень уж привык к этой штуке, она ж там обычная, как у нас – водопроводный кран… Понимаете, у каждого в квартире, в прихожей, в углу, торчала под потолком этакая полусфера, нечто вроде душа. Достаточно встать под нее и давануть кнопочку… Прошибет неописуемым душем насквозь – и ты снова трезвехонек, сколько бы ни выпил…
– Ах, вот оно что… – сказал доктор Терехов, стараясь быть бесстрастным. – Полезное изобретение, ничего не скажешь… Здесь бы ему цены не было…
– Пожалуй.
– И не расскажете ли, что с вами было потом? – спросил Терехов. – Заинтриговали вы меня…
– Потом? Четвертое управление. Работа во времени, точнее говоря, в прошлом.
– А в будущем что, не получается?
– Там барьер, – скупо обронил Кирьянов.
– Ну да, разумеется, – задумчиво кивнул Терехов. – Там барьер. По Азимову, по Андерсону, по кому-то еще… Интересно, Азимов у вас не работал?
– Не припомню что-то.
– А Стругацкий, значит…
– Значит, – сказал Кирьянов. – Кстати, вам, как любителю фантастики, будет интересно… Доводилось мне уже потом читать два романа Аркадия свет Натаныча. «Прозрачные паруса» и «Последний талый снег».
– Не припомню таких.
– А откуда ж вам помнить? – усмехнулся Кирьянов. – Коли они – в спецхране…
– Почему?
– А оттого, что Аркаша Самурай заигрался. Прав был Митрофаныч. Не выдал в сих трудах никаких таких особенных тайн, но все равно, руководство решило, что в них чересчур много от закулисной реальности, а потому лучше перебдеть, чем недобдеть. Ну, знаете, как это бывает… И законопатили оба романчика в спецхран. А может, и правильно сделали, что законопатили. Были печальные прецеденты, знаете ли. На Земле там и сям обретаются всякие непризнанные гении – по молодости непризнанные, по смелости идей, по разным другим причинам, порой чисто бытовым. Теперь представьте, что попадает такому в руки книжка вроде «Прозрачных парусов» – и, как детонатор, вызывает ассоциации, смелые идеи, позволяет связать воедино парочку, казалось бы, абсолютно несвязуемых областей знания…
– Трудновато мне представить, – сказал Терехов с легкой язвительностью. – Я «Прозрачных парусов» не читал.
– А хотите?
– Не отказался бы. У вас что, с собой?
– Да нет, конечно. Говорю вам, в спецхране.
– И кто ж меня пустит в ваш спецхран?
– Почему нет? – пожал плечами Кирьянов с совершенно непонятным выражением в глазах. – Можно устроить…
– Был бы вам благодарен… – поклонился Терехов, уже не скрывая язвительности. – Значит, у вас там этакая полиция времени?
– Да нет, не совсем. – Задач там много, и они разносторонние. Я, например, снимал людей с «Титаника». Может, помните, был такой лайнер…
– Помню, представьте, – сказал Терехов. – И много сняли, позвольте осведомиться?
– Всех, – сказал Кирьянов бесстрастно. – Когда отплыли все шлюпки и он стал погружаться, тут мы и заработали. Могу вам сказать по секрету, что на дно он шел уже пустым. Вообще с кораблями вроде «Титаника», о которых заранее известно, что они потонули на большой глубине, а то и пропали без вести, очень легко работать.
– Насколько я помню, до «Титаника» все же добрались глубоководные аппараты?
– А толку-то? – хмыкнул Кирьянов. – Заранее было ясно, что ни единой косточки они не узрят – за десятки лет их надежно растворяет морская вода, это всем известно и не вызывает ни малейших подозрений. Еще легче с теми кораблями, что до сих пор считаются пропавшими без вести – там можно было работать практически в открытую. Вот с «Адмиралом Нахимовым» оказалось не в пример потруднее – туда примчались спасатели, стали вылавливать трупы, пришлось подбрасывать чертову уйму биоманекенов…
– А зачем? – спросил Терехов. – Ах да, я и забыл… Кадры?
– Кадры, – сказал Кирьянов без улыбки. – Самый простой и легкий способ пополнять ряды. Среди всей этой публики эпохи парусного флота полупиратов-полуисследователей столько подходящего народа, что можно грести каждого второго, не считая каждого первого. Назвать бы вам кое-какие имена – ахнете…
– Представляю себе, – сказал Терехов. – И Магеллан, чего доброго, у вас, и капитан Кук…
Кирьянов загадочно улыбался – с чересчур уж раздражающей уверенностью в себе, какой не полагалось пациенту психушки, и Терехова это неприятно задело.
– Значит, вы твердо стоите на том, что это дневник, а? – спросил он, попытавшись улыбнуться столь же загадочно.
– А так оно и есть.
– Да-а? – протянул Терехов. – А знаете, где я вчера был? Не пожалел времени. Заглянул к вам домой, с супругой побеседовал, в пожарной части вашей с людьми поговорил… Интересные вещи выяснились. И жена ваша, и сослуживцы категорически не упомнят, чтобы вы за последние несколько лет в какую бы то ни было командировку отлучались. Как жили в нашем городе, так и жили.
