— Вот вам объяснение царапин, которые мы время от времени замечали на поверхности, — произнес Вольф. — Некоторые представители местной фауны — конькобежцы.
Какое-то время он молчал, размышляя, насколько быстрее они смогли бы передвигаться, если бы у них были коньки. Эта проблема угнетала его.
Отряд миновал еще одно животное — длинношеее, с туловищем гиены и оленьими рогами. Оно спокойно вгрызалось в скалу, выдирало кусок стекловидной массы и мерно разжевывало. Тварь не сводила с них глаз, рыча от наслаждения, упиваясь вкусом скалы, и ее желудок урчал, как испорченный водопровод в старом доме.
Путники отправились дальше и вскоре подошли на расстояние трехсот ярдов к стаду местного подобия антилоп, пасущемуся на скалах. Молодые детеныши резвились, гоняясь друг за другом, или прижимались к матерям. Самцы предостерегающе заревели при виде незнакомцев, а один даже попытался последовать за отрядом. Белую шкуру антилоп покрывали ромбовидные узоры, на голове красовались закрученные рога, ступни оканчивались коньками.
Вольф, уже подыскавший место для ночлега, повел отряд в изогнутую амфитеатром ложбинку, образованную четырьмя холмами.
— Первым на страже стану я, — распорядился он. — Затем будет сторожить Лувах, потом — Энион.
Энион запротестовал и поинтересовался, на каком основании Вольф выбрал именно его.
— Ты, конечно, можешь спать и отказаться выполнять свой долг, — холодно заявил Вольф. — Но, проснувшись, не удивляйся, оказавшись в челюстях вон того красавца.
Он указал на что-то за спиной Эниона, и тот повернулся так быстро, что не устоял на ногах. Остальные тоже посмотрели в том направлении, куда указывал палец Вольфа. С вершины одного из холмов на них глядело огромное гривастое животное. Кошачье туловище венчала голова коротконогого крокодила, а ступни оканчивались большими чашками-присосками.
Вольф переключил лучемет на половинную мощность и выстрелил. Грива зверя окуталась дымом, а сам он взревел и скрылся за холмом.
— Настала пора сосредоточить власть в одних руках, — произнес Вольф. — До сих пор мы — а точнее, вы — уклонялись от решений, хотя и не возражали против того, что предлагал я. Главным образом, это случилось потому, что сами вы слишком ленивы и слишком заняты собственными делишками, чтобы набраться смелости и взять на себя ответственность. Больше откладывать нельзя. Без вождя, приказы которого будут незамедлительно и безоговорочно выполняться, мы все погибнем. Итак, какие будут мнения?
— Любимый брат, — сказала Вала, — думаю, ты уже доказал, что умеешь повести за собой. Я голосую за тебя. К тому же, у тебя есть лучемет, а это делает тебя сильнее всех. Конечно, если у кого-нибудь еще нет припрятанного оружия.
— Ты единственная, у кого достаточно одежды, чтобы спрятать оружие, — заметил Вольф. — Что касается лучемета, то он будет у стоящего на страже. Я не пытаюсь этим показать, что доверяю вам. Просто полагаюсь на ваш здравый смысл. Думаю, у вас хватит ума не использовать лучемет в корыстных целях. Утром же, надеюсь, мне вернут оружие.
Все согласились, за исключением Паламброна, заявившего, что он считает голосование бессмысленным, поскольку и так очевидно, что большинство за Вольфа.
— Брат, ты, конечно же, не собирался выставить свою кандидатуру, — съехидничала Вала, — Не верится, что подобное могло придти тебе в голову — даже несмотря на весь твой эгоизм.
— Почему меня не назначили на стражу? Разве ты не доверяешь мне?
— Завтра вечером ты первый будешь охранять нас, — ответил Вольф. — А теперь давайте все спать.
Всевышние улеглись на жесткой постели из белых скал, и Вольф остался на страже. Издалека доносились звуки ночной жизни: резкий вой, рев, писк, жалобное рыдание, свист. Однажды послышался звон и хлопанье крыльев над головой.
Время от времени он вставал и прохаживался, внимательно оглядывая холмы. По истечении получаса Вольф разбудил Эниона и передал ему лучемет. У него не было часов, но, как и все Всевышние, он мог определять время без них. Еще ребенком он подвергся своего рода гипнозу, позволившему ему чувствовать время с точностью хронометра.
Улегшись, Вольф некоторое время ворочался без сна. Он беспокоился о первой вахте следующей ночи, когда лучемет придется доверить Паламброну. Он внушал больше всего подозрений. Ведь Паламброн люто ненавидит Валу. Устоит ли он перед искушением убить ее во сне? Вольф решил непременно переговорить с ним утром. Брат должен понять, что смерть одного из них повлечет за собой гибель всех остальных. Конечно, он сможет перебить их всех, но тогда останется одинок. Всевышние терпеть не могли друг друга, но, как ни странно, еще больше страшились одиночества. Если бы не чрезвычайные обстоятельства, они ни секунды не остались бы вместе, однако в данной ситуации их объединял страх перед отцом, да и каждый чувствовал себя спокойнее, имея товарищей по несчастью.
Вольф уже засыпал, когда ему пришла в голову идея. Он даже выругался. И почему его не осенило раньше? Ведь не было же никакой необходимости ползти на карачках по этой гладкой поверхности — они могли бы передвигаться гораздо быстрее на лодках. Да и находились бы в большей безопасности. Утром следует поразмыслить, что тут можно сделать.
На рассвете Вольфа разбудили крики и рев. Вскочив, он увидел, что Тармас стреляет в гривастое животное, похожее на того львагатора, которого он отпугнул, опалив шерсть.
Зверь быстро спускался с холма, шлепая присосками. Позади него лежали три мертвые самки. Выживший хищник успел подойти на расстояние десяти футов, затем упал с перерезанной напополам мордой.
Тармас продолжал палить, уставившись на тушу. Вольф заорал, чтобы тот выключил лучемет — луч врезался в холм. Тармас очнулся от шока и выключил оружие, но к этому времени большая часть заряда была израсходована. Чертыхаясь, Вольф забрал лучемет. Теперь у него осталась последняя энергообойма.
Все принялись за работу. Ножами Теотормона и Валы они по очереди срезали с мертвого животного жесткую кожу. Дело шло медленно, работники из них были никудышные. То и дело они поскальзывались на стекловидной поверхности и не могли удержаться, чтобы не поспорить с Вольфом, раздраженно заявляя о бесполезности занятия. Ну где им достать остов для лодки, о которой он говорит? Да и не хватит этой шкуры на обтяжку.
Вольф велел им замолчать и продолжить работу. Он знает, что делает. С Лувахом, Валой и Теотормоном он направился к ближайшим кустам. Здесь опять пришлось воспользоваться лучеметом, чтобы прикончить поедавшее ягоды животное. Подобие китайского дракона зашипело, стоило им приблизиться. Кожа его была вся в складках и толстой, как броня, так что пробить ее можно было только лучом полной мощности. Вольф нацелился и выстрелил по глазам, но заряд ударил в прозрачный костяной щиток перед мордой зверя и не причинил существенного вреда: дракон лишь замотал головой. В конце концов Вольфу удалось пробить броню с тыльной стороны черепа. Хищник задергался в агонии и замертво рухнул на землю, задрав в небо зубчатые пластинки и крошечные присасывающие диски, с помощью которых он передвигался.
