– Зачем мне он? – спросил снайпер.
«Ты передашь его своему Президенту. Он станет Бессмертным. Ваши спецслужбы с ног сбились, чтобы найти этот Лед. Ну вот он, бери. Передашь. Станешь Героем».
– Какой это Лед Вечной Жизни? Это телевизор марки «Орион». И что, эта говорящая голова будет там плавать всегда? Вечно?
…Снайпер потратил много сил и времени. Он долго работал над изобретением своего прицела. Электроника, цифра, сканирующая туннельная оптика, датчики фиксируют движение зрачка. И хрусталик в зрачке у каждого особенный. Каждый видит по-своему. А как он докажет эффективность своего изобретения?
Он только глянул на это, переданное ему Знание. Оптическое устройство «Незримый меч» сработало на отлично. Пуля со стальным бесчувственным сердечником завораживающе пропела. Магический Телевизор брызнул и рассыпался в прах.
Его осколки вонзились в многоцветное узорчатое тело стремительной реки
и превратили ее в лед
в черную и блестящую кинопленку, склеенную, как при монтаже, ставшую бесконечным фильмом всех рек, прокрутившихся через его детство и через его жизнь… Отдельные кадры магическими сверкающими кристаллами отразили и преломили бесчисленные отражения тайных убежищ вод, где умирали косматые призраки, рождались светлые боги, звучал торжественный хор; можно было ощутить музыку древнего волшебного заговора, быстротекущую кровь звуковой дорожки, что магнитно записала темные глухие влажные слова (крылья касались воды, слышался плеск рыб, звери лакали луну у водопоя). Звучали аккорды и созвучия, кожа зябла на бедрах предрассветных купальщиц, хмурилась жестяная рябь перед дождем, текли марсианские отблески закатов, отражения звезд, дельтапланов, исчезнувших рептилий, сигнального костра на другом берегу… Все это – ветер, магнетизм заколдованного края, вибрация, дрожь, что сотрясает с головы до ног. И голова наполнена низким гулом подводных течений, движением в глубине таинственных рыб. Палит солнце, мелькают крылья, звери лакают луну. Отмели, затоны, лагуны с илистым дном, столпы нисходящего света. Ведь если нырнуть, соскользнуть с крючка уходящего лета, с тарзанки (место, где она привязана, знаешь только ты) – то разом обнимешь прогретые изгибы, излучины, будешь переворачиваться на лодке, подплывать под низкие провода и стремиться по течению в дельту реки, в тальниковые джунгли со следом узкой босой ступни на песчаной отмели. Нейлоновая леска, заброшенная в небо, вытянет серебристую рыбину звезды. Росные луга примут хороводы, костер, мотоциклы деревенских, портвейн, передаваемый по орбите дружественных рук, и песни, что, затихая, расходятся кругами в высокой траве. И воцарится тишина, и стрекоза посреди летнего полдня присядет отдохнуть на погнутой жестяной звездочке, что венчает косую дощатую пирамидку над холмиком, где похоронен разведчик.
По этому черному льду кинопленки он вернулся из своего прошлого. Пленка продолжала наматываться на гигантские бобины окружающих горных исполинов. Безумный оператор навел на него солнечную линзу, снимал его распростертое тело, брошенное на камни древней, высохшей, сменившей свое русло, уползшей и влившейся в подземные потоки реки. Бешеная бобина вращала стеклянные воющие спицы, разгоняя вихри синевы. Вертолет завис над ним. К нему бежали вооруженные люди в пятнистой форме. И впереди всех майор Трокаль.
Надя вновь открыла глаза. Вокруг происходило что-то невероятное. Но карусель в голове, сумасшедшее вращение несло и несло куда-то, не давало сосредоточиться… То вдруг перед глазами вырастал чудовищный хребет с торчащими иглами, то бурлила песчаная муть… под ногами высасывало бездонную промоину… Сдвигались прозрачно-зеленые глыбы, на нее набрасывались черные змейки-потоки. Что-то леденящее скользило по коленям, лизало ступни, тащило в темную беспросветную мглу. Дикий и жуткий кавалер влек в страшном танце, хохотал. Она была лишена воли, парализована ядовитыми укусами. И она видела облака… темные облака в окне… над крышей ближайшего дома… Оттуда сверкнул тонкий молниевидный луч! Он мерцал и пробивался к ней играющим зеркальным пятнышком. Монеткой, брошенной кем-то на счастье. Золотистым кружком, крохотным воплощением пламенеющего солнечного диска, острием светового конуса, пронзившего сгустившуюся тьму. Аварийная кнопка.
Сигнал тревоги…
Нужно собраться с силами, соображать! Сейчас она находится, видимо, на втором этаже. Это какое-то запущенное, гулкое и длинное помещение. Она сидит на стуле. Персонажей на сцене прибавилось. Итак… двое темноликих бедуинов… Один длинный, как жердь; другой коротышка. Откуда они здесь? Яростно спорят, кричат жестоко и зло на того, на первого, кто их захватил, раненного в голову. Чужие гортанные слова понять невозможно.
Но вот он, яркий огненный луч, его раскаленная нить заткала противоположную стену мгновенно меняющимся узором. «Лазерная указка» метит черные фигуры бандитов, прожигая их насквозь. Но блеск… блеск ножа в руке одного из них еще более нестерпим. Коротышка завел руку с ножом за спину и, сделав движение, как в каком-то зловещем танце, оказался позади раненого «террориста». Верзила же стоял перед ним, они орали друг на друга. Верзила – «террорист» – и коротышка. Выстроились в ряд. А зря. Что-то это ей напомнило…
ДИАГРАММА ДУРАКОВ
подумал снайпер. Сейчас может быть два варианта. Или сдуру начнут штурм, разнесут все по кирпичикам… Или, скорее, в последний момент приказ «уничтожить» будет отменен. Надо успокоиться. Дать отдых глазам. Он перевел оптику на дальние многоэтажки, нашел «знакомую» кухню. Женщина добавляла специи в эмалированную миску, мальчик разрисовывал звездами крыло сложенного из бумаги самолета, кошка взмахнула лапой, пытаясь поймать лазерный «зайчик», отразившийся и заигравший на стекле, девушка закрылась глянцевой обложкой журнала, продолжала расчесывать волосы – и так же, на обложке, было изображено фото девушки, модели, расчесывающей волосы. Старик, видно, перевернув страницу своей книжки на груди, продолжал спать; в его очках отражалась голова Телеведущего, достигшего просветления.
Стрелок углубился в чтение книги на груди у старика (специальной функцией «перевернув» изображение в прицеле). Да это Райнхольд Месснер, «Эверест – первое одиночное восхождение»! Какие еще вопросы?
«Иволга – ответь беркуту – передай обстановку – ты что уснул – готовность одна минута!» В наушнике надрывался голос майора Трокаля.
Снайпер определил «точку мерцания» в макушке верзилы
и он представил себя тенью
и только действие прерывало все вопросы
