— Нам бы переждать дождь, — робко сказал Вася.
— Свободного места нет! Вам русским языком сказано!
Путник молчал.
Но когда на электрической плите «Нина-3» за ее спиной, брякнув, приподнялась крышка кастрюли и оттуда высунулась Петушиная голова и попыталась закукарекать, не выдержал.
— Она варит его живьем! Вы посмотрите! — возмутился он и, отстранив огненно-рыжую, решительно шагнул в комнату.
— Да это же тот Петух! — крикнул Вася и кинулся к электропечи.
— Еще чего! — огненно-рыжая, опередив его, затолкнула Петушиную голову обратно в кастрюлю и придавила крышку.
— Отпусти Петуха! — потребовал Вася.
— Еще чего! — процедила сквозь зубы огненнорыжая.
Вася сжал кулаки и пошел на нее.
— Чертово авто-мото-вело-фото! — пробормотал Путник. — Его рук дело. Опять в нем что-то испортилось. Придется вызывать техника Ивана Митрофановича. Как это делается? Ага, надо закрыть глаза и сосредоточиться. Так, так, я мысленно вижу его. Он возникает, он концентрируется…
Вася, которого душераздирающий вопль огненно-рыжей привел в замешательство, увидел в ближнем углу как бы туман.
Он, как заметил Вася, — а в данном случае Васе можно вполне доверять, — представлял собой облачко положительно и отрицательно заряженных частиц — протонов и электронов. Вася собственными глазами видел, как снуют взад и вперед, вверх и вниз эти частицы. «Они вроде горошинок, круглые. Точь-в-точь как в учебнике физики. И на каждой частице проставлен знак плюс или минус», — рассказывал он.
Туман, или, как мы знаем, облачко протонов и электронов, оторвался от пола и стал конденсироваться. Вскоре он приобрел очертание человеческого тела. Очертание, однако, было неустойчивым, оно колебалось от дыхания Васи и Путника.
— Резкости не хватает, — сказал Путник и вновь сфокусировал свой мысленный взор на образе техника.
От напряжения на лбу его выступили крупные капли пота.
Резкость очертания нехотя стала увеличиваться.
Внутри его слышалось то сухое потрескивание разрядов, то тяжелое трансформаторное гудение. Проступили рот и глаза. Нос.
— Апчхи!
— Доброго здоровьичка, Иван Митрофанович! — сказал Путник.
— Спасибо-чхи! — поблагодарил Иван Митрофанович.
Вероятно, утренняя свежесть повлияла на техника, чихал он беспрерывно. Впрочем, для удобства чтения в дальнейшем мы опускаем приставку «чхи!».
— Чего беспокоить изволили? — спросил Иван Митрофанович.
Он отличался от обычного человека тем, что висел в воздухе, а не стоял на земле. Вася разглядел у него в руках большую пачку литых резиновых перчаток, перевязанную шпагатом. В таких перчатках водители троллейбусов выбегают устанавливать штанги, когда те неожиданно срываются с проводов. На голове у Ивана Митрофановича красовалась оранжевая, в черную крапинку каска, похожая на божью коровку в увеличенном масштабе, а к лацкану форменного кителя была приколота эмблема — автомобильное колесо, на обводе которого выступили золотые буквы: «СЛУЖБА БЫТА» и аббревиатура «АМВФ».
— Вот эта гражданка… — Путник кивнул в сторону огненно-рыжей, которая буквально онемела при появлении Ивана Митрофановича.
— Гражданка Харина, — уточнил Иван Митрофанович.
— Гражданка Харина варит Петуха живьем. Это бесчеловечно.
— Понимаете, — вмешался в разговор Вася Морковкин, — Петух должен взлететь на шест и прокричать «кукареку». Без этого не наступит Луговая суббота.
— Гм, — произнес Иван Митрофанович. — Луговая суббота… Как же, как же… Ба-а-альшой праздник, я специально пораньше встал, а тут вон какая штуковина…
— Если она не отпустит Петуха, я применю физическую силу, — решительно заявил Вася.
— Да, физика — великая сила, — согласился Иван Митрофанович. — Именно эту силу нужно применить сейчас.
Он с минуту к чему-то прислушивался.
— Как я и предполагал, — медленно произнес Иван Митрофанович, — происходят провалы грунта. — И обратился к Васе Морковкину: — Так Петух, говоришь, перебегал дорогу перед близко идущим транспортом?
Вася кивнул головой.
— Понятно, он угодил в один из этих провалов.
— А как же быть? — спросил Путник.
— Потребуется выпрямитель поверхности, вещь дефицитная, на дороге не валяется, в магазине не найдешь…
— Но я прошу вас, — взмолился Путник. — Я готов на все.
— Есть у меня один выпрямитель, — сказал Иван Митрофаиович, — да я другу обещал… — Он посмотрел на Путника и остался доволен выражением его лица.
Добавил: — Ну уж ради вас…
Он извлек из-за пазухи и начал монтировать устройство, ничем не отличающееся от обыкновенного ртутного выпрямителя.
— Вот что значит физика! — восхищенно сказал Вася.
— Это имеет прямое отношение к сегодняшнему, — ответил Путник. — Я с удовольствием поделюсь с вами пришедшими соображениями. Суть дела: все предметы содержат вещественную и мнимую компоненты. Вещественная компонента — физическая субстанция… Я не слишком научно выражаюсь? Вам понятно?
— Да, — сказал Вася, для которого такие понятия, как «субстанция» и «компонента», были что семечки.
Он их знал с дошкольного возраста.
— Пойдем дальше, — сказал Путник. — Что же касается мнимой компоненты, то ее нет физически, тем не менее она существует.
— По-моему, то, чего нет как физической субстанции, не существует, — сказал Вася.
— Хорошо, поясняю вам на таком примере. — Путник достал из кармана спички, на этикетке которых была изображена сабля князя Пожарского (серия «По залам Исторического музея»). — Представьте, что вы держите эту саблю. Стали бы вы открывать ею консервные банки? Нет, конечно. А почему?
— Это сабля самого Пожарского, он ею Москву освобождал.
— Вот видите, это не кусок металла, физическая субстанция, есть в ней и мнимая компонента — то, что мы знаем о вещи. Когда этого не замечают, происходят провалы, подобные сегодняшнему…
Монтаж выпрямителя продолжался. Иван Митрофанович протягивал, не оборачиваясь, руку в резиновой перчатке, а Путник вкладывал в нее инструмент: электропаяльник, плоскогубцы, пинцет или моток многожильного кабеля.
— Апчхирт! — раздалось через некоторое время.
Что-то, как в холодильнике, щелкнуло и заработало.
— Я вам еще покажу! — крикнула Харина и вдруг исчезла.
На кастрюле приподнялась крышка, оттуда выпрыгнул Петух и, шумно хлопая крыльями, вылетел в окно.
Вася проследил, как он полетел к шесту, с которого и намеревался прокричать «кукареку».
— Дела, человеку даже в праздник отдохнуть не дадут, — проворчал Иван Митрофанович, выставляя в очередной раз руку.
