Ознакомительная версия.
Положил деньги на стол.
— Тогда загляните в бумаги «Семейной службы».
Детектив бросил на пачку денег голодный взгляд. Точно так же обжора мог бы посмотреть на аппетитный пирог, а сатир — на обнаженную блондинку.
— Невозможно. У них мощная система охраны. С тем же успехом вы можете попросить меня сходить в Букингемский дворец и принести трусики королевы.
Младший наклонился вперед, пододвинул пачку к детективу:
— Это только начало.
Нолли покачал головой, отчего бородавки и родинки заколыхались на его обвисших щеках.
— Спросите любого усыновленного ребенка, который, став взрослым, пытался выяснить, кто его настоящие родители. Проще зубами втащить в гору грузовой поезд.
«С твоими зубами это можно», — подумал Младший, но не стал озвучивать свою мысль.
— Неужели это тупик?
— Да. — Из ящика стола Нолли достал конверт, положил на пачку сотенных. — Я возвращаю пятьсот долларов из полученной от вас тысячи, — и подтолкнул конверт и пачку к Младшему.
— А почему вы сразу не сказали, что я прошу невозможного? Детектив пожал плечами:
— Девушка могла родить в третьеразрядной больнице, где нет жесткого контроля за медицинскими картами пациентов и сотрудникам недостает профессионализма. Или усыновлением младенца могло заниматься какое-то агентство, зарабатывающее на этом деньги. Но, выяснив, что она рожала в больнице Святой Марии, я понял, что дело швах.
— Если документы существуют, до них можно добраться.
— Я не взломщик, мистер Каин. Сколько бы мне ни предлагали денег, я не сделаю ничего такого, за что можно получить срок. А кроме того, если вы и доберетесь до документов, наверняка выяснится, что все сведения о детях, предназначенных для усыновления, зашифрованы, а следовательно, без знания шифра бесполезны.
— Уму непостижимо, — пробормотал Младший.
— Что-что?
— Такого я и представить себе не мог.
— Я вас понимаю. Мистер Каин, поверьте мне, я никогда не отказываюсь от таких денег, если есть хоть малейший шанс их заработать.
Улыбка детектива ничуть не померкла, но Младший уловил в ней ту самую меланхолию, которая подсказала ему, что детектив не кривил душой, говоря о невозможности найти ребенка Серафимы через больницу или «Католическую семейную службу».
Миновав устланный рваным линолеумом коридор и спустившись на шесть пролетов, Младший обнаружил, что зарядил дождь. Начали сгущаться сумерки, холодный мокрый город, в каменных складках которого затаился ненавистный Бартоломью, уже казался не светочем культуры, а полными опасности джунглями.
По сравнению с ним стриптиз-клуб — яркая неоновая вывеска, поблескивающие фонарики — выглядел теплым и уютным. Приглашающим.
Рекламный щит обещал выступление обнаженных по пояс танцовщиц. Младший жил в Сан-Франциско уже неделю, но так и не успел ознакомиться с этой авангардной формой искусства. Его так и тянуло переступить порог.
Останавливало одно: Квазимодо без горба, возможно, заглядывай в этот клуб после работы, чтобы пропустить парочку кружек пива. Да и где еще он мог полюбоваться миловидными женщинами. Детектив мог подумать, что он и Младший пришли туда по одной причине: наглазеться на голые груди, чтобы было что представить себе в одинокой постели. Ему бы и в голову не пришло, что Младшего привлекал исключительно танец, новый культурный феномен, родившийся именно в Сан-Франциско.
Раздраженный, Младший поспешил на автостоянку, расположенную в квартале от здания, в котором обосновался детектив, где он оставил новенькую «Шевроле Импалу». Мокрый от дождя красный автомобиль выглядел даже лучше, чем в салоне.
Но ни элегантность «Импалы», ни мягкость сиденья, ни мощь мотора не смогли поднять настроение Младшего, пока он кружил по холмам города. Где-то здесь, в одном из мрачных домов, выстроившихся вдоль мокрых улиц, прятался мальчишка. Наполовину негр, наполовину белый, носитель возмездия, Немезида Каина Младшего.
Нолли чувствовал себя глупо, вышагивая по мокрым улицам Норт-Бич под белым в красный горошек зонтиком. Зонтик, однако, уберегал его от дождя, а практические соображения Нолли всегда ставил выше имиджа и стиля.
Забывчивый клиент оставил зонтик в его кабинете шесть месяцев тому назад. В противном случае Нолли пришлось бы идти без зонтика.
Детективом он был очень даже хорошим, но вот в повседневной жизни ему определенно не хватало организованности. Он забывал откладывать для штопки заношенные до дыр носки и с год носил шляпу, пробитую пулей, прежде чем удосужился купить новую.
Не так уж много мужчин носили в те дни шляпы. Нолли с юношеских лет отдавал предпочтение кепочке-«пирожку». В Сан-Франциско частенько бывало холодно, а у него довольно-таки рано начали вылезать волосы.
Стрелял в него коп, уличенный в связях с преступниками. Стрелком он оказался никудышным, потому что целил в низ живота Нолли.
Произошло это десять лет тому назад, ни до, ни после в Нолли больше никто не стрелял. Настоящая работа частного детектива не имела ничего общего с тем, что показывают по телевидению и о чем пишут в книгах. В работе этой маловато риска, зато полным-полно рутины, если, конечно, с умом выбирать дела, за которые берешься, то есть держаться подальше от таких клиентов, как Енох Каин.
Нолли направлялся в расположенный в четырех кварталах от его офиса Толлман-Билдинг. Здание построили в тридцатых годах в стиле арт деко[44]. Полы в холлах и коридорах из белого туфа, в вестибюле фрески, прославляющие век машин, выполненные по заказу УОР[45].
На четвертом этаже он увидел, что дверь в приемную доктора Клеркле приоткрыта. Поскольку рабочий день закончился, приемная пустовала.
Из приемной двери вели в три комнаты, два зубоврачебных кабинета и маленький офис, в котором хранилась документация.
Будь Кэтлин Клеркле мужчиной, она занимала бы куда более просторные апартаменты в здании поновее в престижном районе Сан-Франциско. Нежностью рук и заботой о пациенте Кэтлин превосходила любого мужчину-дантиста, с которым приходилось иметь дело Нолли, но пациенты в большинстве своем относились с недоверием к женщинам.
Едва Нолли повесил плащ и «пирожок» на вешалку, на пороге одного из зубоврачебных кабинетов появилась Кэтлин.
— Готов страдать?
— Я же рожден человеком, не так ли?
— Я смогу обойтись минимумом новокаина. Так что к обеду заморозка отойдет, и ты сможешь насладиться вкусом пищи.
— И что ты ощущаешь, являясь участником этого исторического события?
— Ощущения у меня куда более сильные, чем у Линдберга[46], когда тот приземлялся во Франции.
Ознакомительная версия.
