ГЛАВА 34
ХОЛДЕН
Непременно. А ты береги мой корабль. Холден, конец связи.
Холден закончил разговор с «Росинантом» и со вздохом прислонился спиной к башне чужаков. Лучше бы не прислонялся. С самого взрыва не переставал дождь, и, хотя в последний день он перешел в морось, вода все еще стекала по стенам. Стекала за шиворот и в штаны.
— Плохие новости? — спросил Амос. Он стоял рядом, придерживая накидку, чтобы укрыть от дождя лицо.
— Если бы не плохие новости, — ответил Холден, — мы бы вовсе остались без новостей.
— Которая последняя?
— Челнок с продовольствием сбит планетарной обороной, — сообщил Холден. — Которую, по-видимому, активировал взрыв на планете. Они гоняют все ту же программу: «высокая энергия равно угроза».
— Как в медленной зоне, когда «Медина» еще была боевым кораблем?
— Хочешь сказать, как в старые добрые времена? — с горечью уточнил Холден. — Да, именно так.
— И опять всем придется глушить реакторы?
— Кажется, оборонительная система выучила новый фокус. От этой заботы нас избавили — просто остановили слияние атомов.
— Хреновая шутка. — Амос выдавил похожий на лай смешок. — Они и это умеют?
— Одно хорошо: если мы не придумаем, как доставить помощь с орбиты, я умру от голода куда раньше, чем меня доконает рак.
— Да, — покивал Амос, — это плюс.
— А на орбите и голодной смерти не дождутся. По расчетам Алекса, «Израэль» и «Барб» упадут через десять дней. К тому времени мы настолько проголодаемся, что не сумеем оценить иронии судьбы, когда все продовольствие в этой солнечной системе свалится нам на головы в огненном сиянии.
— И еще, — пожал плечами Амос, — на тех кораблях наши друзья.
— Да, и это тоже. — Холден крепко зажмурился и сильно ущипнул себя за переносицу в надежде, что боль прочистит мозги. Не помогло. Он ни о чем не мог думать — все представлял Наоми в огненном нисхождении «Эдварда Израэля».
Они с Амосом молча постояли перед чужой башней. Тихий дождь омывал их плечи. Холден много лет не бывал под дождем. Если бы мир вокруг не разбился вдребезги, он бы сейчас наслаждался. Амос стянул дождевик на шее и стирал капли с колючей от щетины макушки.
— Ладно, — наконец заговорил Холден, — обойду башню с той стороны.
— Туда никто не заходит, — заметил Амос, зажмурился и умыл лицо двумя пригоршнями воды.
— Миллер зайдет.
— Да, и тебе не будет одиноко. — Амос покачал головой, по-собачьи встряхнулся и рысцой направился к дверному проему. Холден, старательно обходя смертоносных слизней, свернул в другую сторону.
— Привет, — поздоровался Миллер, возникнув рядом в голубом сиянии.
— Надо поговорить, — отозвался Холден, откровенно нарушая очередность реплик, и отбросил слизня, подобравшегося слишком близко к его сапогу. Еще одно животное подползло к ноге Миллера, но детектив его проигнорировал. — Включилась планетарная оборона. Она сбила челнок и создала на орбите какое-то поле, предотвращающее слияние ядер.
— Уверен, что только на орбите? — поднял бровь Миллер.
— Ну, солнце пока не погасло. Или это еще впереди? Миллер, солнце погаснет?
— Вероятно, нет, — ответил Миллер, по-астерски пожимая ладонью, а не плечами.
— Хорошо, допустим, звезды останутся, но у нас все равно хватает проблем. Корабли не могут сбросить нам помощь, а сами, без реакторов, в скором будущем станут падать с орбит.
— Ясно, — сказал Миллер.
— Исправь, — потребовал Холден, агрессивно наступая на него.
Миллер только рассмеялся.
— Если не о нас, так хоть о себе позаботься, — настаивал Холден. — Тебя со мной связывает капелька вирусной культуры, налипшая на «Роси». Она сгорит вместе с ним. Если тебе нужна причина, пусть будет эта. Мне все равно, главное — исправь.
Миллер снял шляпу и стал смотреть в небо, мыча себе под нос незнакомый Холдену мотив. Дождь лил ему на голову, собирался каплями, стекал по лицу. Некоторые капли проходили его насквозь. От такого зрелища мозг прострелила острая боль, и Холден отвел глаза.
— Что я могу, по-твоему? — спросил Миллер. Это был вопрос, а не отказ.
— Ты снял блокаду в медленной зоне.
— Малыш, сколько раз тебе говорить: я — гаечный ключ. Чисто случайно совпало, что оборонительная система в ступице колец оказалась шестигранной гайкой. Я здесь не хозяин. Что я могу? Тем более что вся эта система разваливается. Взрыв на полпланеты, вероятно, еще не конец.
— Что-то еще взорвется? Что там осталось?
— Ты меня спрашиваешь? — снова рассмеялся Миллер.
— Но ты — его часть. Этого дерьма, оставленного хозяевами протомолекулы. Если ты не хозяин, кто хозяин?
— На этот вопрос есть ответ, но он тебе не понравится.
— Никто, — догадался Холден. — Твой ответ — никто.
— Кто запустил все эти штуковины? Они просто действуют. Если «Росинант» включил запуск торпед, много ли шансов, что гаечный ключ из его мастерской сумеет их вернуть? Вот с кем ты сейчас разговариваешь.
— Черт побери, Миллер… — начал Холден и не договорил, устал. Не очень-то весело быть избранным пророком, когда боги жестоки и капризны, а их глашатай безумен и бессилен. Вода, проникшая под дождевик, понемногу согревалась, но оставляла на коже ощущение чего-то склизкого.
Детектив хмуро смотрел себе под ноги. Думал.
— Может, вам удастся мимо них проскользнуть, — заговорил он.
— Как?
— Ну, оборона реагирует на угрозу. Так вы ей не угрожайте. Сам знаешь, сеть дергается от источников высокой энергии.
— Нет у нас источников, — ответил Холден. — Ах да, реакторы челнока. Не такая уж у него высокая энергия.
— И помедленнее. Не ручаюсь, что система настроена на кинетическую энергию, но лучше перестраховаться.
— О’кей, — с мимолетным чувством облегчения и надежды проговорил Холден. — О’кей, это уже дело. Продовольствие, фильтры, медикаменты мы сумеем доставить, не растревожив систему. Медленный спуск, на аэродинамике и парашютах. Это они с орбиты сумеют устроить.
— Во всяком случае, попробовать стоит, — без особого энтузиазма согласился Миллер. — И еще насчет того мертвого места на севере, куда мне надо было. Это тебе тоже не понравится, но есть способ…
Он пропал.
— Кэп, — позвал Амос, выйдя из-за угла башни, — извини, что перебил, но тебя ищет ученая куколка.
Холден не сразу сообразил.
— Биолог?
— Ну, геолог у них тоже ничего, но не в моем вкусе.
— Что ей нужно?
— Еще разок посмотреть на тебя собачьими глазами? — предположил Амос. — Мне-то откуда знать?
— Не язви.
