– Мишель! – Позвала хозяйка. (Я даже не представляю, как её зовут!!) – У тебя в комнате две кровати?
Рядом появился мальчик, который "медитировал", сидя за обеденным столом.
– Две, – подтвердил он, впервые посмотрел на меня, и я сразу поняла, что он меня узнал. В его взгляде я прочитала знакомые эмоции: страх, восхищение, недоверие, что-то ещё такое, что трудно выразить общедоступными словами.
Хоть кто-то меня узнал. Приятно, конечно, но не вовремя. Именно сейчас я бы предпочла остаться инкогнито.
Мы, втроём, пошли наверх. И только когда я поднималась по лестнице, до моего сознания дошёл факт: если хозяйка спрашивала про две кровати, это значит, что я буду жить в одной комнате с этим пацаном?! Неужели хозяйка не понимает хотя бы того, что он – мальчик, а я – девочка?
– Простите…
– Да, милая моя?
Я не представляла, как сформулировать проблему, и, чтобы не молчать, очень вовремя вспомнила про оставленную около калитки сумку
– У меня там багаж кое-какой остался…, – вместо этого пробормотала я.
– Где?
– Около калитки. У сумки … колёсики сломались…
Я была сама себе противна в эту минуту.
– Томас!
– Я здесь, дорогая.
Откуда-то появился тот самый дедушка – любитель искусства, который разглагольствовал, сидя за столом. Сейчас в своём фраке, с бабочкой на фоне потёртого и пыльного настенного ковра, он выглядел ещё более нелепо.
– Принеси сумку. Она около калитки на улице.
В новой обстановке более остро чувствуешь мельчайшие детали, на которые не обращаешь внимания в повседневной жизни. Я, наверное, на всю жизнь запомнила каждую ступеньку в крутой скрипучей лестнице, по ней мы шли на второй этаж; приторный запах кухни, волнами поднимающийся снизу; засаленные тесёмочки фартука у хозяйки, которые маячили у меня перед глазами (та шла двумя ступеньками выше).
Комната оказалась так себе, не большая и не маленькая. И была бы, наверное, в меру уютная, если бы только не напоминала мультяшную лабораторию сумасшедшего профессора. Какие-то платы, радиодетали, приборы неизвестного назначения, полуразобранные и полностью разобранные роботы, торчащие во все стороны провода…
– Мишель, опять у тебя тут бардак! – Сказала хозяйка. Насколько я поняла, она проговорила это только для того, чтобы что-то сказать; на самом деле, то, что здесь творилось, было для неё привычным делом.
– Только вчера утром убирался, – пробурчал в ответ мальчик.
Что-то шепча себе под нос, женщина удалилась.
Мишель услужливо смахнул со стула пригоршню радиодеталей:
– Присаживайся!
Я потрогала рукой седушку, протопала мимо стула и уселась на его кровать, пояснив:
– Грязно.
– А-а.
Мы замолчали.
– Меня Мишель зовут, – смущённо представился мальчик.
– Неужели? – Деланно удивилась я. – Никогда бы не подумала. А так на Серёжу похож.
– На какого?
Глядя на его вытянувшееся лицо, я, не сдержавшись, фыркнула, хотя весёлого в его вопросе было мало. Это чудо природы, оказывается, шуток не понимает. Не люблю таких. Хотя внешне (я украдкой оглядела его), он очень даже симпатичный. По крайней мере, в моём вкусе. Мне такие мальчишки импонируют.
– Это всё твоё? – Уточнила я, широким жестом обведя комнату.
– Вроде как.
– И ты во всех этих финтифлюшках разбираешься?
– Немножечко.
Наверное, Мишель ждал похвалы в свой адрес (вот, мол, ты какой умный, я и не подозревала), вместо этого я поставила сумку на стул, открыла её и принялась разбирать вещи. Мальчик некоторое время хлопал глазами, стоя в отдалении, потом подошёл ко мне.
– Помочь?
– Думаешь, ты лучше меня в моих платьях разобраться сможешь?
Мишель дёрнулся, словно я его ударила и быстро-быстро заморгал глазами. Мне даже стало его жалко.
– Мы поменяемся местами, – пришлось мне тут же предупредить моего невольного соседа, чтобы он с самого начала много о себе не воображал. – Я буду спать на кровати около окна.
Из опыта моего общения с мальчишками, я вывела для себя несколько непреложных правил, одно из которых заключается в необходимости сразу ставить их на место.
– Ладно, – сказал мальчик.
Похоже, он и так, находясь рядом со мной, чувствовал себя не в своей тарелке, а моя напористость вообще вывела его из равновесия.
– И занавеску повесишь. Вот здесь, – показала я рукой, разделив комнату на две неравные части. Себя, само собой, не обидела.
– Как?
– Ты на самом деле не знаешь, как?! Чему вас только в школе учат! В одну стену гвоздь забиваешь, потом в другую, между ними протягиваешь верёвочку – и всё. А шторку я где-нибудь отыщу, это не проблема. В этом доме, похоже, отыскать можно всё что угодно, даже атомную бомбу. Что за бардак тут творится! Нашли мне соседа!
– Они думают, ты моя сестра, – объяснил Мишель.
– Сестра-а? – Задумалась я. – Родная?
– Родная.
– Мы с тобой ни с какой стороны не похожи.
– Почему сразу не похожи? У тебя русые волосы – и у меня тоже.
– Если только это… А где твоя настоящая сестра? Когда она приедет?
– Она не приедет.
– Точно?
– Точно.
– Чудненько! А почему?
Тут дверь в комнату без всякого стука отворилась и показалась спина дедушки, который тащил сумку.
– Уф, – вытер он мокрый лоб. – У тебя тут что – кирпичи?
– Тряпки всякие, – я приняла ношу и дальше по комнате потащила сумку сама.
– Спасибо, дядя Томас, – сказал Мишель вместо меня. (Мне даже стало совестно) – Тебе помочь, Полька?
Я чуть не выронила сумку. Так меня ещё никто не оскорблял.
– Помоги. – Это я сказала громко, а сдавленным шёпотом в самое ухо мальчика добавила. – Ещё раз так меня назовёшь – в глаз получишь.
– Тряпки? – Заинтересовался дядя Томас. – Какие тряпки?
– Чтобы носить. Одежда, говоря иначе.
– И она так много весит?
– Я всё очень плотно складывала.
Из-за неплотно занавешенных штор прямо мне в глаза ударил луч солнца. Я рефлексивно зажмурилась, досадливо дёрнула головой. Когда мои глаза привыкли к свету, хозяин дома, чем-то необычайно воодушевлённый стоял рядом.
– Ну-ка посмотри на меня! – Скомандовал он.
Я посмотрела.
– Теперь повернись чуть в сторону.
Я повернулась.
– В другую.
Повернулась в другую.
– Взгляни в окно.
Тут я не выдержала.
– Это ещё зачем?!
Вместо ответа он подошёл ко мне, приподнял подбородок и принялся внимательно, словно филателист марку, разглядывать моё лицо.
Одна из возможностей пройти мимо очень злой собаки – перешагнуть через неё. Восемь шансов из десяти: она удивится так, что даже не гавкнет. То же произошло и со мной. Я бы ни за что не потерпела подобного обращения с моей персоной, однако так была ошарашена бесцеремонностью и внезапностью действа, что только безропотно хлопала глазами.
