Живыми или мертвыми. Найдет. «Кровные братья» работали методично и слаженно. Они растаскивали в стороны куски бетона, железные балки, пробивая извилистый ход внутрь — туда, где, судя по пляшущему пламени факела, сохранился воздух.
Работать приходилось осторожно и медленно. Это выводило Гора из себя. Но он умел сдерживаться. Работа не прекращалась ни на мгновение. Фермеры забыли об отдыхе, о пище, о сне. Было уже за полночь, когда на поверхность подняли первое тело — неизвестного старика — горожанина. Через некоторое время обнаружили тело жены Вика — Надежды. Остальные спасательные отряды уже прекратили поиски, но Гор не сдавался. Он готов был работать сколько угодно ходов — лишь бы найти… лишь бы знать…
Несколько обломков не удалось сдвинуть с места руками. Гор подогнал к развалинам здания грузовик, зацепил обломки, обмотав их обрывками железных тросов, и оттащил в сторону. Работа продолжалась.
Их обнаружили одновременно — Вика и Лен.
Вик был жив.
Его и тело Лен подняли на поверхность. Вик был в сознании, он даже не получил серьезных ранений. Бетонные плиты упали так, что уберегли его от удара.
Он попросил воды. Кто-то из «кровных братьев» принес ему воды, наспех набранной в глиняную миску. Вик жадно выпил воду и попросил еще.
Потом он увидел тело Лен.
И тут же отвернулся. Он хотел запомнить ее молодой и красивой. Улыбающейся ему.
Живой. Не тем, во что она превратилась теперь.
Вик не знал, что его волосы стали седыми. Гор не сказал ему об этом.
Выпив еще одну миску воды, Вик двинулся прочь от вселяющих в его душу страх развалин. Вначале он направился к Реке. Темная влажная масса, ворочающаяся у ног, показалась ему ужасной. Он двинулся к центру Города, где светились огни многочисленных костров.
— ТЫ НИКОГДА НЕ БУДЕШЬ СЧАСТЛИВ С ЛЕН! — прошептал кто-то ему на ухо.
— Да, — ответил вслух Вик. — Никогда не буду счастлив.
Потом Вик спросил:
— Почему я не умер?
Но никто не ответил ему. Окружающая его тьма молчала.
Вик вышел на пустое пространство в центре внутреннего города. Он шел между кострами, сам не зная куда. Его провожали взглядами, в которых были чувства, привычные ему в последнее время. Почтение и страх. Знакомые и незнакомые люди взирали на него с почтением и страхом.
Вик шагал, огибая костры.
Теперь, когда Ант погиб, ответственность за Централь ложилась на него. И еще — ответственность за Город. И ответственность за серых. И за медлительных, рассеянных по лесным поселкам фермеров.
Ответственность за все и за всех
Кто он?
Ответственный за Совет Централи?
Старейшина фермеров?
Главный Пхан серых?
И то, и другое, и третье.
Не говоря уж о Городе и его обитателях.
Что говорил Ант?.. Определить, кто из жителей Города на что годен. Переместить службы Бора, Дрея и Авла в Город. Да, еще службу Вана. Ее в первую очередь.
Направить племена серых на границы. Теперь это нетрудно сделать — достаточно его приказа. Снабдить Город водой и пищей. Небо, он так и не знает, из каких источников здесь получают воду. А заодно энергию, топливо, все остальное. У них есть кузнечные мастерские, допустим, но наверняка есть что-нибудь еще… Этим должен заняться Ван. Вместе с Гором. А службу оружия лучше всего поручить Тину.
Надо пройтись по Городу со старейшинами. Они подскажут назначение зданий и блоков. Мосты… Высокое Небо, надо восстанавливать мосты! На другом берегу Реки есть фермерские поселки. Возможно, они нуждаются в помощи и защите от уцелевших метов. Нужно срочно собирать уцелевших «кровных братьев». Это самые надежные воины. Жив ли Ярослав? Лучшего командира для «кровных братьев» трудно найти.
Завтра фермеры отправятся в свои поселки, а серые — в свое бесконечное кочевье.
Решать что-либо будет поздно. Решать надо сейчас, решать все, до мельчайших подробностей.
Вик вспомнил, что так нередко говорил Ант.
А Лен говорила: «Завтрашние проблемы»… А он смотрел на ее колени, выглядывающие из-под сбившегося полотняного платья…
Вик поднял лицо к Небу, но увидел лишь темноту, усеянную холодными точками. Он провел рукой по лицу. Он боялся лишиться рассудка. И чувствовал — не знал наверняка, а именно чувствовал, что рассудок его не покинет.
Смерть пронеслась над ним — и уступила место жизни, как ночь уступает место дню, а зима — лету.
Искать спасения в безумии было бы трусостью. Предательством памяти тех, кого он потерял. Сергипетроич, Юр, Слав, Ант, Надежда, Лен… Он должен был умереть. Но не умер.
Оставалось одно — жить.
Вик внезапно остановился и огляделся вокруг. У ближайшего костра он увидел серого, который, не стесняясь окружающих, возился с рабыней. У соседнего костра дремали несколько ходовиков — даже во сне их лица казались настороженными.
Фермер с семьей что-то наскоро стряпал на своем костре; один из детей тянулся к огню руками, мать что-то строго говорила ему и отводила руки ребенка подальше от костра. У четвертого-костра…
У четвертого костра Вик увидел Ярослава.
Какую-то незнакомую женщину, разговаривающую с ним. По одежде она напоминала обитательницу Города.
— Ярослав, — негромко сказал Вик.
Совсем негромко. Но Ярослав услышал.
— Брат, — отозвался он. В голосе его звучала искренняя радость. — Ты жив?!
Говорили…
— Кто это? — спросил Вик.
— Это? — удивился Ярослав. — Это… ну… она из вон того блока. Ее зовут Аня, — спохватился он. — Ведь законы Рода не могут запретить мне…
— Не могут, — устало согласился Вик. — Ты будешь нужен мне утром. Я найду тебя.
— Брат, послушай…
Но Вик уже брел дальше. Он миновал зловещую в ночной тьме фигуру каменного человека. Здесь костров не было. Темнота расстилалась до самых границ внутреннего города.
Но в этой темноте Вик расслышал какой-то знакомый, родной, мирный звук.
Фырканье лошадей.
Он двинулся на этот звук и вскоре наткнулся на стоянку конного отряда. Лошади со спутанными передними ногами паслись посреди одной из городских лужаек. Вик быстро коснулся ладонью теплой шеи одной из них, потрепал по гриве другую.
Лошади, помотав досадливо головами, продолжали жевать траву. Вик огляделся.
Костра не было видно — кто же присматривает за лошадьми? На душе у него вдруг стало легко и спокойно. Он сел на траву, закрыл глаза, окруженный пофыркиваньем пасущихся лошадей и звуками их неуклюжих шагов.
Он даже не расслышал, как к нему подошла Вета я села рядом.
Июль 1991 — февраль 1993
