Ознакомительная версия.
Так бы поступил мозг, лишившись пищи и кислорода. Предсказуемая декогерентность любой сложной системы, нуждающейся в энергии.
Но это был дом, и они почти долетели. Осталось провести подготовительные работы: Мур и Сенгупта позаботились о деталях, регулярно возвращаясь из отдаленных странствий по неведомым виртуальным местам. Воин делил время между своей палаткой и форпиком; вдова продолжала в забытьи спать с врагом. Вампирша ископаемым лежала на корпусе; сирены и растяжки, которые она могла расставить вокруг себя, никто так и не потревожил. Брюкс отмерял время, оставшееся до цели, по размеру земного диска, а еще чувствовал, как постепенно внутри все разжимается. В голове даже на миг мелькнула мысль поиграть в какую-нибудь игру. Он спал и видел осознанные сновидения, но Рона к нему не приходила, а у него не хватало духа ее искать.
Кишки „Венца“ по-прежнему не отращивали щупалец.
„Гленморанджи“ Брюкс допил в одиночку, отдавая тост лабораторному столу, когда корабль пересекал лунную орбиту. Если кто и заметил их возвращение, он оказался слишком занят и комитета по встрече не выслал.
* * *
Лучше путешествовать с надеждой, чем прибыть на место.
Роберт Льюис СтивенсонКорабль быстро шел по низкой орбите над миром, объятым пламенем.
После падения „Икара“ тысячи холодных политических конфликтов раскалились добела. И в два раза больше эпидемиологических и экологических. Мириады голосов кричали на давно забытых радиочастотах от килогерца до гигагерца, топя узконаправленные сообщения; законы о планетарном кляпе то ли отменили, то ли предали забвению. „О’Нилы“ находились в карантине. Космический лифт рухнул; в его зоне поражения, распростершейся на треть экватора, все еще падали с орбиты горящие обломки, нанося огромный урон всем оказавшимся внизу. Реактивные струи геоинженерного проекта, наконец, прогнулись под тяжестью ненасытной атмосферы. У Атласа больше не осталось сил удерживать небо на плечах: атмосферные сульфаты резко пошли на дно, и на всех шести континентах начали бушевать бесконечные пожары. Преторию, Брюгге и еще сотню городов захватили зомби, разум миллионов людей низвело до набора основных инстинктов бей-беги-трахайся, власти даже не пытались навести контроль внутри горячих точек. Не было конца версиям и панике. „Икар“ пал. „Светлячки“ вернулись. Началось вторжение. Реалисты нанесли удар. Двухпалатники уничтожили мир.
Мур слушал это цунами вместе с Брюксом и Сенгуптой — все трое лежали, пристегнутые к зеркальному шару на время приближения, — его лицо было бесстрастным, как у трупа. „Твоих рук дело, — промолчал Дэн. — Мир едва сводил концы с концами, а ты увел у него самую ценную статью дохода. Жадные до энергии опреснители с трудом обеспечивали водой миллионы людей; власти только постоянными угрозами сдерживали зреющие восстания; экологические катастрофы предотвращались лишь непомерным применением грубых технологий. „Икар“ нес пятую часть нашей цивилизации на своем горбу: чего ты ждал, когда швырнул его на Солнце?“
Даже Сенгупта ничего не говорила. Слова не имели смысла.
Вражеская территория. Ничего не поделать.
Вероятно, полковник прав. Мир бурлил на медленном огне около века, и стадия активного кипения была лишь вопросом времени. Может, Мур ничего кардинального не сделал — лишь ускорил расписание на пару месяцев.
— Есть, — сказала Сенгупта. — Прямая линия над Алеутскими островами и куча мусора за которой можно спрятаться.
На горизонте засверкал тактический профиль: цилиндр диаметром в десять метров и, наверное, тридцать — в длину; по правому борту развернута широкая корона солнечных панелей, сопла — судя по виду, излучатели микроволн — торчат по левому. Он напоминал старомодный энергоспутник, идущий по очень странной орбите. В чем, разумеется, и заключалась идея.
— Стыковаться с этой штукой будет сложновато.
На симулякре „Венца“ на стыковочные позиции лениво опустились оставшиеся оси — пока раскинутые, как крылья, но уже обвисавшие.
— Мы не будем стыковаться, — напомнил ей Мур.
— Сколько еще? — спросил Брюкс.
— Тридцать минут плюс-минус. Пора завершать операцию.
Проект форпика не предусматривал, что его будут использоваться под рабочее пространство для маневров, пришлось все там переоборудовать, и теперь оставшаяся в живых команда „Венца“ висела на противоперегрузочных упряжах в альковах для скафандров, прямо напротив стыковочного шлюза. Брюкс и Мур заварили его, когда корабль пролетал мимо Венеры, а Сенгупта поставила по швам термитные заряды шесть часов назад. Подходящих переборок почти не осталось, но Ракши, все еще не желая пускать КонСенсус к себе в голову, ободрала стойку с инструментами и шлепнула смарткраской прямо на геккопластины. Микроволокна слегка размывали изображение на высоких разрешениях, но для всех нужных окошек, сиявших оттенками золотого и изумрудного, места хватало: для радарных профилей, оверлеев траектории, показателей двигателя, ускорителей и тормозов. Последний туз из рукава Мура, который был слишком похож на списанный в утиль мусор, медленно разбухал на фоне обманчивого зелено-голубого полумесяца Земли, все глубже катящейся в пропасть отчаяния.
В специально отведенном окне справа от сцены виднелась Валери, по-прежнему привязанная к мачте. Она не двигалась несколько недель, но в этом застывшем теле чувствовалась смертельная угроза, словно там лежало нечто, похожее на взведенную пружину, и отсчитывало время.
Свое недолгое время. Счет шел уже на минуты.
Легкий толчок: медленное, постепенно растущее давление прижало Брюкса к стене алькова. На стойке с инструментами аватар „Венца“ громоздко развернулся на сто восемьдесят градусов вокруг центра собственной массы и пошел на попятное возвращение.
— Держитесь, — предупредила Сенгупта и вдарила по тормозам.
Изувеченный, с ампутированными конечностями, выжженный корабль застонал и выдал корректирующий импульс. Сброс скорости вдавил Брюкса в пол. Он покачнулся; упряжь держала его наверху, пока „Венец“ исполнял финальный выход вниз. Мур прикоснулся к какому-то невидимому контроллеру, и снаружи, в вакууме, его спутник-хамелеон разъехался по швам, как на схеме взрыва: солнечные батареи и радиаторные лопасти разлетелись по сторонам в облачках пара, тут же превратившихся в снег. Оболочка развалилась, как четвертованная; части тел безмолвно расплылись во все стороны. Огромный наконечник стрелы, направленный в Землю, вылез наружу там, где отпала фальшивая кожа, и засиял в лучах Солнца; короткие крылышки переливались, будто стрекозиные.
Ознакомительная версия.
