Но как бы то ни было, часы представляли собой весьма изящный предмет тонкой работы по металлу. На дне и стенках корпуса Памир мог видеть следы пальцев, и как бы стараясь представить себе их бывшего владельца, он некоторое время подержал часы в руке, потом развернулся и снова прильнул к стене, случайно задев ногой упавшую крышку. Она заскользила по серому полу и застыла рядом с одной из древних подушек.
- Это мое, - на всякий случай предупредил призраков Памир и встал на колени рядом с подушкой. Он поднял тяжелый кусок серебра в сплаве с каким-то другим прочным металлом и секунду в раздумий смотрел на полированную поверхность. Затем рассеянно перевернул ее и увидел какие-то царапины. Нет, не царапины, что-то более организованное, чем просто царапины. Повернув крышку соответствующим образом, он долго изучал следы, пока они не превратились в буквы, выгравированные на серебре.
Он прочитал их сначала про себя.
А потом для привидений - вслух.
«Кусочек неба. Милой Уошен. От преданных внуков».
И Памиру показалось, что давящая пустота наполнилась громовыми ударами его сердца.
Глава тридцать вторая
Премьер отдала секретную команду, и тут же армада вооруженных самыми совершенными датчиками роботов ринулась по всем направлениям в бывшее обиталище пиявок на охоту за Уошен и другими пропавшими капитанами.
Но роботы не нашли ничего, и Памир понял, что эти поиски никогда не будут простыми. После его сообщения Премьер отправила в обиталище множество различных специалистов. Обиталище исследовалось всеми доступными способами, образцы переправлялись в компетентные лаборатории и изучались в мельчайших деталях. Искривленная вакуумом стена гигантского топливного бака сканировалась по сантиметру. Направленные взрывы сотрясали огромный водородный океан внизу от поверхности до глубин, все предметы, размером с человеческое тело и больше, тщательно поднимались наверх. От всех исполнителей требовалась полнейшая секретность, работали в глубочайшем холоде и почти темноте. Для прояснения картины была выслана даже партия инженеров. После трех лет напряженных исследований по поднятию затонувших судов и замороженных роботов рабочие возмутились. Они наседали на Памира, говоря то, что ему и без того было хорошо известно: что сотни тысяч кубометров водорода остаются все равно неисследованными, что баком в последние годы пользовались, что часть топлива сгорела. Но хуже всего оказалось то, что в этом океане было немало очень сильных и совершенно хаотических течений, которые постоянно меняли картину происходящего.
«Непонятно, что мы здесь ищем, - жаловались они. - Дайте нам точные параметры, состав, мы построим приблизительные модели и тогда искать будет проще. Но пока все происходит непонятно зачем и для чего, мы тоже сможем отвечать только загадками. Вам ясно?»
Памир кивал и хватался за старинные часы, открывая починенную крышку и глядя на медленно ползущие стрелки.
В принципе руководителем работ был он. Но Премьер требовала постоянных брифингов и сама принимала практически все решения, включая даже текущие. Два из них противоречили самой сути работ. Ему пришлось сказать персоналу следующее: «Как вы уже догадались, мы ищем здесь пиявок. Мертвые или живые, они, по нашим расчетам, все еще здесь, и потому есть некие секретные причины, обязывающие нас, чтобы новости о происходящем не выходили за пределы бака».
Он ненавидел ложь и лгал неумело.
«Пиявки - ненормальные экзофобы, - твердил он. - Их тут несколько сотен, и все хотят спрятаться. Может быть, они где-то совсем близко. Это все, что я могу сообщить вам. А какие новые предложения есть у вас?»
Инженерам грезился секретный город. Окруженный термальными и противокислотными буферами, он казался им похороненным глубоко в недрах бака, там, где водород был чист и непроницаем для примесей. Но, чтобы добраться до такого города, нужно было применить атомную энергию, что, в свою очередь, означало поток нейтрино, который легко мог быть замечен. Было построено множество детекторов и пущено на поверхность океана. В свою очередь совершенно не веря в существование какого-то там города, Памир нервно ждал результатов. Над его плечом нависала Премьер, глядя на проявлявшиеся на экране данные, пока, наконец, сигнал тревоги не сообщил им: «Вижу нечто. Нечто. Внизу».
Но Корабль был окружен атомными реакторами, каждый из которых производил свой поток нейтрино, и каждый поток отклонялся и растворялся, проходя через мегатонны гиперфибры. Отделить нужный поток от общего было тяжелой и крайне медленной работой. Последовали полгода тщательного изучения; в результате удалось девяносто восемь процентов нейтрино исключить из рассмотрения, оставив лишь тоненькую струйку, которая могла оказаться важной. А могла и не оказаться.
Потом про детекторы забыли вообще.
Двое из инженеров самовольно ушли, желая иметь больше свободы как в исследованиях, так и в своей личной жизни, поскольку между ними вспыхнул роман. Они, как и многие роботы до того, отправились осматривать стены бака и, наконец, обнаружили место, где по каким-то непонятным причинам стена гиперфибры оказалась моложе, свежее и, если так можно выразиться, неправильнее.
Роботы отметили это как незначащую деталь. Исследования всевозможных изменений гиперфибры проводились только в самом начале путешествия, но большая их часть осталась не зафиксированной. И поскольку ничего более обнаружено не было, роботы помедлили у этого места доли секунды и отправились дальше.
Но инженеры-любовники были заинтригованы.
Они задержались на целый час, беря пробы, прежде чем вернуться в свой искореженный автомобиль и с упоением снова заняться любовью.
- Подожди-ка! - во внезапном озарении воскликнула вдруг она. - Я знаю, что это такое!
- Ну и что же?
- Это люк! Это красивый большой люк!
- А это мой большой красивый пенис! - рассмеялся он ей в ответ.
- Нет, послушай меня! Это правда какой-то секретный люк. И именно поэтому гиперфибра выглядит необычной.
- Ладно. Но тогда по краям должны находиться швы. Разве не так?
- Нет, если люк сам по себе мал. И еще раз нет, если швы очень аккуратны.
- Но как пиявки могли сделать такое?
Сделать это действительно трудно. Любовники произвели немало проб, выделив, наконец, один кусочек, который отличался от других двадцати миллиардов кусочков, составлявших предполагаемый люк, достаточный для того, чтобы туда мог пролезть небольшой кар. Может быть. И вооруженные этими новыми данными, они вернулись к Памиру. Начальник партии встретил их в аэрогелевой барже, дрейфующей на середине водородного моря, окруженный темнотой и холодом. Он молча выслушал инженера, кивнул и важно произнес:
