«Биан?»
Я открыл перед ней свои мысли, позволяя ей самой увидеть то, что видел я, во что отказывались поверить Наох и патриоты. Я пытался не подталкивать ее к истине, зная, что, если она заподозрит такие действия с моей стороны, я рискую потерять ее навсегда.
«Нефаза? — Краска схлынула с ее лица, словно она забыла, что всегда знала о ней. — Ты всегда видел этот Путь? — Она вцепилась в мою одежду, будто едва могла удержаться на ногах. — Наш народ… Тау… Они сделают это?»
Я кивнул, чувствуя, как что-то рвется во мне и заполняет меня болью, словно истина, открывшись и ей, превратилась во вдвойне тяжелую ношу для нас обоих. Но разве у меня был выбор? И у меня, и у нее выбор был один.
— Ты… ты видела ойазин? — Она отпрянула от меня, дрожа, покачала головой, имея в виду сразу нет, и не знаю, почему ты спрашиваешь. — Она сказала, что Путь ведет ее сюда. Может быть, она придумала, как остановить Наох? — Я пытался не думать о том, как невелик этот шанс. — Ты можешь найти ее?
Мийа слегка нахмурилась, оглядываясь. Даже я видел не дальше, чем на три метра вокруг нас, а я был выше большинства. Если ее мозг был так же заполнен незнакомцами, как и улица, она в мысленных поисках достигнет не большего успеха. Она посмотрела на стену над нами.
— Наверх, — показала она.
Я расслабился, а она подняла меня вверх. Мы опустились на гребень стены как невесомые. Я вцепился в край — его шероховатая поверхность резала мне ладони — и пытался собраться. Посмотрев на толпу, я понял, что искать Бабушку взглядом будет бесполезно. Возможно, Мийа может больше моего, но я не знал, как у нее получится, даже с ее пси-способностями, даже с высоты, найти Бабушку в этом взбудораженном море мыслей.
Вглядевшись в толпу внимательней, я обнаружил, что в ней есть и дети. Мое сердце оборвалось. Я знал, как немного осталось во Фриктауне детей после эпидемии, возникшей по вине Тау. Я задумался, притащили ли их сюда родители, рискуя последним шансом на будущее, или же они действительно верили словам Наох, что оружие врагов будет бессильно против них, или же они решили, что, если у них ничего не получится, жизнь будет лишена смысла. Я снова вспомнил Джеби и поднял голову, чтобы взглянуть на флайеры Службы безопасности. На площадь снова обрушились угрозы Боросэйжа.
— У тебя получается? «Нет, я…»
— Говори вслух, — сказал я. Я почувствовал, как она удивилась, услышав стальные нотки в моем голосе. — Если они попытаются остановить нас газом, мы узнаем об этом.
На ее лице появилось напряжение.
— Я нашла Наох, — она показала рукой. — Она во всем белом, ты можешь увидеть ее на мосту.
Я проследил, куда она показывала, и увидел фигуру в белом, выделявшуюся на темном фоне толпы, Наох отделила себя от нее, паря на высоте около метра над землей, словно провозглашая себя избранной. На обоих концах моста было защитное поле: наступающие напирали на него, как насекомые в бутылке.
Затем, пока я наблюдал за ними, Наох внезапно оказалась по другую сторону барьера. Это произошло настолько быстро, что я даже не заметил когда. Два патриота последовали за ней, и еще двое телепортировались через барьер. За ними ринулись и другие гидраны, уже не только патриоты — и парами, и пятерками, и десятками, — пока не заполнили этот конец моста. Я видел, как людская масса полилась к Ривертону, видел, как Наох парила над ней подобно бледному ангелу смерти.
— Бабушка? — пробормотал я, чуть не забыв спросить о ней, увлеченный зрелищем.
— Она не с ней. Я ищу… — ответила рассеянно Мийа, словно слушала меня лишь наполовину.
Я попытался продолжить поиски взглядом. Глаза мои притягивались к толпе, которая все быстрее двигалась, к дальнему концу моста, где начинался мир Тау. Здесь этот мост называли Мостом Вздохов. Завтра будут называть по-другому.
На дальнем конце ожидали Боросэйж с небольшим отрядом легионеров. Оружие их мерцало в свете раннего утра — значит, они пришли вооруженные. Мне даже не хотелось думать об этом. Флайеры уже занимали позиции над толпой, нельзя было и надеяться, что они будут только наблюдать.
Защитный барьер, на который я наткнулся когда-то, не остановит гидранов, как не остановил их и первый барьер, а когда они хорошо разглядят противоположный берег… Возможно, они смогли бы так, слившись в один мозг, обезвредить любое оружие, заблокировать волю каждого, кто пожелает им воспользоваться, не причинив им боли…
Возможно, ад мог бы быть уничтожен.
Я наблюдал, как пространство между двумя мирами становилось все уже, наблюдал, пока у меня не заболели глаза, пока я не смог вглядываться.
— Там! Ойазин! — закричала Мийа.
Я попытался рассмотреть то, что обнаружила она, не теряя равновесия. Ее руки коснулись моей груди, придерживая меня. Мозг ее мыслью направил мой взгляд в сторону Бабушки.
Я увидел Бабушку в толпе гидранов на площади, увидел, как она касается одного, потом другого. Чаще тех, кто с детьми. Почти всегда, как только она отходила от них, они исчезали вместе с детьми.
— Что она делает?
— Отсылает обратно тех, кто прислушивается к ней. Я хочу добраться до нее. Возможно, мы вместе сможем остановить Наох.
Я покачал головой:
— Слишком поздно. Никто уже не сможет повернуть их обратно. Сл'шком п'здно… Ч'рт! М'йа…
Она в панике посмотрела на меня, взглянула на толпу.
— Нет! Ой'зин… — Я почувствовал, как мысли ее окутывают меня, чтобы в одном прыжке перенести нас к Бабушке, в самое сердце толпы.
У нее ничего не получилось. Мир опрокинулся подо мной, мы потеряли равновесие и сорвались, падая в толпу под нами.
Я ударился о тела, затем — о землю, да так, что у меня перехватило дыхание. Я приподнялся, чувствуя, как каждый вдох отдается болью в сердце. Но боль должна была быть сильнее: Мийа успела сделать что-то, чтобы смягчить наше падение.
Она вскочила на ноги рядом со мной, мотая головой. Чья-то рука отшвырнула ее к стене, когда паника охватила толпу.
Сначала я подумал, что причиной такой реакции толпы были мы, упавшие с небес. Но по нарастающему шуму я понял, что был неправ. Люди вокруг нас, которые всю жизнь были включены в общую сеть мыслей, внезапно почувствовали: нечто цельное, подобное их душе, внезапно покидало их. Сотни людей переживали момент, который пережил я» когда потерял свои пси-способности, и я помнил, что было со мной…
Я врезался в Мийю, кто-то столкнулся со мной. Боль уничтожила воспоминания о потерянном, позволяя мне видеть взором, замутненным лишь гневом, и я увидел, что Мийа исчезла, что ее нет рядом со мной.
— Мийа! — выкрикнул я ее имя. Оно затерялось в какофонии — крики и возгласы нарастали. Я ошеломленно завертел головой и увидел, как Мийа пробивается через мешанину тел по направлению к Бабушке. Только бы ее не затоптала толпа, только бы легионеры не открыли огонь по толпе прямо с неба.
