— Ваша охрана куда-то разбежалась, — сообщил Флеминг. — Даже секретарши нет на месте.
Он встал рядом с Нилсоном и пристально посмотрел на немца.
Кауфман достал портсигар и извлек из него сигару. Он раскурил ее, но долго не гасил спичку, и его рука чуть-чуть дрожала.
— К чему такая злопамятность? — сказал он, вынув сигару изо рта. — Приходится выполнять распоряжения начальства. Приказ есть приказ. Но ведь при этом стараешься причинять как можно меньше зла. Наоборот!
В его голосе появилась хнычущая нота, и он с тревогой вглядывался в лица своих посетителей.
Нилсон встал, опираясь на край стола. Суставы его пальцев побелели от напряжения.
— Вы убили моего сына, — с обманчивым спокойствием сказал он. — По вашему приказу его застрелили у меня на глазах — и на глазах его матери! Если бы у меня было оружие и если бы ваша смерть не задержала мой отлет с антибактериями, я убил бы вас, как только вошел в этот кабинет.
— Ну что вы! — пробормотал Кауфман.
— Как умерла Гамбуль? — резко спросил Флеминг.
— Она была на балконе. Он обрушился. Я присутствовал при этом. Я все видел. Она была сумасшедшей… Я все равно не сумел бы ее спасти.
— А вы пытались?
— Нет! — взревел немец. — Я мог втащить ее в комнату, когда обрушился парапет. Но я этого не сделал. Я предпочел спасти…
— …собственную шкуру!
— Весь мир! — Кауфман вскочил и вызывающе посмотрел на них через стол. Прежде чем они сообразили, что происходит, он отшвырнул стул и бросился к дверце, которая вела на потайную лестницу. Рывком распахнул ее — и попятился. Там с каменным лицом стоял Юсел, сжимая в руке кривой кинжал.
Кауфман вернулся к столу.
— Вы не имеете права! — Его голос перешел в визг. — Я честно веду дело. Я стараюсь помочь вам!
Флеминг подошел к окну.
— Погода как будто не портится, — сказал он. — Самолет должен прибыть вовремя. А пока — помогайте, как вы и обещали. Подтвердите свое распоряжение о предоставлении самолета профессору Нилсону. И обеспечьте, чтобы этот самолет полетел именно в Лондон, а не куда-нибудь еще. На этом ваши функции здесь кончаются. Ну, пишите!
Кауфман, поколебавшись, кивнул. Он взял ручку и открыл ящик стола, словно собираясь достать бланк.
Движения его были молниеносны — через мгновение он уже пятился к двери, держа их под прицелом.
— Это не ваша специальность, господа, — насмешливо сказал он. — Не следует браться не за свое дело! — и, повернувшись, ринулся вниз по лестнице.
Флеминг и Нилсон кинулись за ним. Флеминг увидел, как Абу в холле оглянулся и прыгнул к лестнице. Предостерегающий крик Флеминга и выстрел прозвучали одновременно. Абу тяжело рухнул на пол. Кауфман с разгону налетел на тело своей жертвы, споткнулся и упал. Прежде чем он успел подняться, его схватили Нилсон и подбежавший Юсел. Флеминг бросился к Абу, нагнулся над ним и приподнял. Голова его друга бессильно повисла, изо рта хлестала кровь. Стекленеющие глаза словно о чем-то просили. Но может быть, это ему только показалось. Флеминг бережно опустил на пол безжизненное тело. Нилсон бил Кауфмана, забыв обо всем.
— Перестаньте! — крикнул Флеминг, подходя к всхлипывающему немцу. — Мы не станем вас убивать. Если в мире еще сохранились суды, вам придется отвечать за убийство в Женеве и во многих других местах.
— Но я тут ни при чем! — взвыл Кауфман. — Я только выполнял приказ.
Флеминг с отвращением отвернулся.
— Юсел, — сказал он. — Отвезите его в аэропорт. Отберите у него пистолет. Он сопротивляться не будет.
— Погодите!
Они обернулись и увидели, что в дверях стоит Дауни.
— Что вы все здесь делаете? — спросила она и вдруг увидела тело Абу.
Флеминг рассказал, что произошло, а потом послушно пошел за ней наверх.
— И вы тоже! — приказала она Нилсону и Кауфману. Юсел вышел, вернулся с белым плащом, накрыл им тело убитого и тоже поднялся в кабинет Гамбуль.
Дауни села за стол Гамбуль, Кауфман стоял перед ней. Юсел не спускал глаз с немца. Флеминг, испытывая неприятное чувство, отошел к окну, но Дауни окликнула его.
— Джон! Все это не так просто, как вам, по-видимому, кажется. Мы еще не разделались с герром Кауфманом.
Она поглядела на унылое изукрашенное синяками лицо немца.
— Кому вы подчинялись в Вене?
Кауфман решил было не отвечать, но, оглянувшись на Юсела, передумал и угрюмо пробормотал:
— Правлению.
— Вы сообщили им о смерти Гамбуль?
— Да.
— И кого же назначили вместо нее?
Кауфман отвел глаза.
— Меня.
— Но вы же не член правления?
— Я временно исполняю обязанности директора, — ответил немец, и к нему как будто вернулась уверенность.
— До каких же пор? — спросила Дауни, но не получила ответа.
— Лучше скажите без принуждения, — посоветовал Флеминг.
— Или вы предпочтете, чтобы я свернул вам шею? — добавил Нилсон.
— Сегодня из Вены должны прилететь трое членов правления, — объяснил Кауфман, обращаясь только к Дауни, точно к судье, на снисходительность которого он мог рассчитывать. Дауни как будто почти не удивилась.
— Трое?
— Им следовало приехать гораздо раньше! — Кауфман постепенно воодушевлялся, — Фрейлейн Гамбуль эта работа была не по плечу, она довела ее до умственного расстройства. Но фрейлейн Гамбуль отказывалась от помощи. Если принять во внимание размах нашего предприятия, у нас же не было никакого штата! Но она имела большое влияние на председателя правления, — Кауфман сально подмигнул. — Интересная женщина! Теперь все обстоит по-другому. Я перевел все на настоящие деловые рельсы. У нас будут тут члены правления, и администраторы, и штат — сегодня прибудут уже многие.
— Да неужели? — с интересом спросила Дауни,
— О да! И у нас будут все необходимые человеческие и иные ресурсы. Итак… — Он с торжеством оглянулся на Флеминга и Нилсона, но Дауни перебила его:
— Итак, мы вас всех арестуем, — докончила она невозмутимо. — Это будет нетрудно устроить. А вы, как только самолет приземлится, поможете нам составить зашифрованную вашим личным шифром телеграмму в Вену.
— О чем?
— О том, что члены правления прибыли благополучно, что все обстоит прекрасно и дальнейшая помощь вам не нужна. Кроме того, вы сообщите нам все, что вам известно о вашем председателе и членах правления в Европе — все адреса и номера телефонов, которые имеются у вас здесь.
Дауни повернулась к американцу.
— Я дам вам краткий отчет для Лондона, профессор Нилсон, и столько антибактерий, сколько возможно. К вечеру вы будете уже там.
