– Шкатулка из усыпальницы, – ахнула Меган. Голос ее дрогнул, улыбки как не бывало, плечи вдруг поникли: – Твое сокровище… – Девушка не шевельнулась, не сделала попытки взять в руки находку. – Ты пришел рассказать мне, что там внутри?
– Честно говоря, понятия не имею. Я ее еще не открывал. Я подумал, что ты… мы должны сделать это вместе.
Они вместе изучали инкрустированную крышку шкатулки. Разноцветные кусочки дерева потемнели и поблекли от времени, но драгоценные камни и цветы из перламутра со стеблями и лепестками из чистого золота сверкали в солнечных лучах.
– Ну, хорошо…
Меган присела на кушетку, а Кит, взяв стул, устроился рядом и поставил шкатулку на столик. Когда звонко щелкнул запор, девушка закусила губу, молодые люди взглянули друг на друга – кажется, они даже перестали дышать.
Кит принялся доставать из шкатулки содержимое.
– Каменная бутылочка… – Он поставил ее на стол.
Следующая находка была завернута в обрывок пледа и перевязана лентой. Кит развязал бант, а Меган подалась вперед всем телом, себя не помня от волнения. На мгновение Кит ощутил пьянящий аромат вереска, исходящий от ее волос.
– Эта детская рубашечка, – Меган взяла в руки вещицу, слегка пожелтевшую от времени. – Но она не дошита…
Вдруг что-то маленькое со звоном упало на пол. Наклонившись, Кит поднял золотое колечко с рубином в форме сердца.
– Стало быть, это и есть сокровище? – спросил он.
– Для Майри это было величайшей драгоценностью в жизни, – серьезно и торжественно взглянула на него Меган.
Кит взял в руки бутылочку и вынул пробку. Внутри обнаружились какие-то листки пергамента, свернутые в трубочку и перевязанные поблекшей синей лентой.
Осторожно взяв их в руки, Меган развернула первую страничку. На ней что-то написано было по-гэльски.
– Что там? – спросил Кит, склоняясь над столом и невзначай касаясь плечом плеча Меган.
– Это письмо… оно написано тем же почерком, что и то, которое ты нашел в дневнике твоего деда…
Меган торопливо пробежала послание, а Кит почувствовал, что сердце ее забилось быстрей.
– Стало быть, это рука Майри, – прошептал он.
«Глен Дориан, 1778 год.
Драгоценный мой, возлюбленный мой!
Минуло уже более тридцати лет с тех пор, как глаза мои видели тебя в последний раз, а мне все мнится, что это было вчера. И по-прежнему, просыпаясь ночами, я ищу тебя рядом, а не находя, плачу. Почему тебя нет подле меня, там, где твое место по праву? А порой я вспоминаю все те счастливые моменты, что нам с тобой довелось пережить, и тогда улыбаюсь.
…Как горько, что столько долгих часов, месяцев и лет украдено у нас с тобой! Мы должны были вместе состариться, ты и я, здесь, в этой долине, радуясь тому, как подрастают наши дети, а потом и внуки…
…Я ждала тебя, я надеялась, я тосковала по тебе долгие томительные годы. Никого, кроме меня, не осталось в долине. Все, кого ты знал, умерли или покинули родные места, и я не смею их в этом винить.
Даже сейчас я в глубине сердца надеюсь, что ты появишься на дороге, ведущей в родную долину, с широкой улыбкой на лице и руками, раскинутыми для объятий. Я так жажду этого, что болит сердце! И боль эта невыносима… Она усиливается от того, что я не знаю, что сталось с тобой… Может быть, ты жив и просто не можешь вернуться ко мне? Или ты давным-давно в лучшем из миров? Но если бы ты умер, мое сердце узнало бы об этом первым, разве нет? А может, ты вечно жив в моем сердце, в моей памяти, в душе моей и я просто не могу отпустить тебя?…
…Я оставляю это письмо там, где мы встречались с тобой, когда еще не были супругами. Ты называл его местом наших свиданий. Если почему-то меня не случится тут, когда ты вернешься, я уверена: ты пойдешь именно туда, дабы убедиться, что сокровище наше в целости и сохранности. А это так, мой родной, я хранила его все эти годы. Надеюсь, ты найдешь там и это мое письмо…
Там же оставляю я и свое обручальное кольцо на случай, если ты поиздержался в пути. Продай его и купи себе хлеба и мяса.
…А еще хочу поведать тебе о величайшей из моих горестей. Когда ты исчез, Коннор, я носила под сердцем наше дитя – нашего сына. Но он появился на свет раньше срока – высоко в горах, в холодной пещере – и не сумел выжить. Если ты на небесах, любовь моя, то надеюсь, дитя наше с тобой, а когда придет мой час, я приду к вам. Пока же остаюсь любящей тебя Майри».
Сперва Кит пытался утирать слезы, струящиеся по щекам Меган, потом пересел к ней на кушетку, обнял девушку, прижал к груди – и она неудержимо разрыдалась. Наконец она подняла голову и жалобно взглянула на него.
– Ну пожалуйста! Прошу, скажи, что второе письмо – это ответ Коннора! Скажи, что он вернулся к ней!
Развернув второй листок, еще более ветхий, пожелтевший и местами разорванный, Кит принялся его изучать.
– Похоже, это какой-то рецепт… Но он тоже на гэльском…
Меган взяла у него листок, пробежала его глазами – и вдруг щеки ее вспыхнули.
– Это же рецепт приготовления виски… фамильного виски Макинтошей!
– Так вот оно, сокровище! – радостно рассмеялся Кит. – Это не меч, не шкатулка, не бочки с виски – это рецепт! Натаниэль пишет, что Коннор был весьма образованным человеком. Наверное, он отыскал в фамильных анналах рецепт, передаваемый из поколения в поколение, и сохранил его, чтобы он не потерялся или кто-нибудь из потомков не переврал его! Наверное, он знал, что, как бы ни повернулась жизнь, все будет хорошо, покуда клан Макинтошей хранит это сокровище…
Меган заморгала и еще сильнее покраснела:
– Все будет хорошо? Я думала, ты просто продашь бочки с виски, которые мы… ты нашел в замке!
– Разумеется, они стоят целое состояние, – кивнул Кит. – Вернее, девятнадцати приличных состояний – по одному на каждый бочонок.
Девушка скрестила руки на груди:
– Мне казалось, ты насчитал тогда двадцать бочонков. Неужели ты решил оставить один себе?
И тут Кит вспомнил, зачем шел сюда. Посерьезнев, он взглянул на нежное лицо Меган, читая в ее глазах немой вопрос, и волна нежности затопила его.
– Это будет подарком, – осторожно начал он.
– Для кого?
– Подарком для невесты.
– Какой еще невесты? Чьей? – вздрогнула Меган.
– Смею надеяться, моей…
– Так ты женишься? – в ужасе ахнула девушка.
– Я… я надеюсь. – Кажется, он мелет несусветную чушь! И Кит, молча глядя на Меган, принялся мучительно подбирать нужные слова…
Девушка вскочила на ноги и, прихрамывая, принялась расхаживать по гостиной:
– Понимаю… Мне, наверное, следует прийти на венчание и пожелать тебе счастья?
Кит тоже встал и приблизился к Меган, все еще не смея ее коснуться, но готовый подхватить девушку, если она вдруг споткнется. Вдруг она повернулась к нему столь стремительно, что и в самом деле потеряла равновесие. Кит схватил ее за плечи.
