– Там наших земель не видно? – спросил Рост, отлично понимая, что еще рано. Но уж очень хотелось спросить.
– Я пробовал, – серьезно ответил Шипирик. – Не получается.
Со зрением у этих ребят всегда было худо, подумал Рост и решил уже было сам подняться в кабинку пилота, чтобы выглянуть из его иллюминатора, но неожиданно выключилось солнце. И все исследования пришлось отложить на завтра.
А поутру, приходя в себя, Рост понял, что давление в кресле стало каким-то иным, он чуть ли не подлетал в нем, значит, ускорение стало обратным, вернее, конечно, уже торможение. В этих условиях тоже не очень-то хотелось вылезать из кресла, кроме, разумеется, самых необходимых гигиенических процедур. Наконец, уже ближе к обеду, когда даже пернатик извелся от нетерпения, Гесиг прокричал своим пассажирам:
– Эй, кто-нибудь из вас сверху свои края узнает?
Они ломанулись в кабину, разом забыв об элементарной выдержанности. В дверях Шипирик все-таки уступил, что-то в нем еще осталось от субординации, которую он поддерживал в городе Нуаколы.
Рост попытался понять, что же он видит за хмарью, густо размазанной по поверхности под ними. Он даже не сразу сообразил, что заходят они не с условного запада, как он почему-то предполагал, а чуть ли не с юга. Почему так получилось и как это теперь придется понимать по отношению к континенту, с которого они удрали, Рост не понял, но и не особенно старался в этом разобраться.
Под ними оказалась какая-то полоса очень редкого, просвечивающего до самой почвы леса, начинающегося у моря и заканчивающегося перед темными, густыми и значительно более высокими деревьями, словно бы обрамляющими эту полоску суши. Сбоку от нее Рост без труда различил равнину, бесконечную и очень гладкую… Он не сразу догадался, что это Водный мир, огромная болотина, протянувшаяся за олимпийской грядой, если считать от Боловска.
Насмотревшись, Рост пустил к окошку нетерпеливого Шипирика, а сам спросил Гесига:
– Сколько до поверхности?
Карликовый пилот ответил в том смысле, что точно не знает, потому что его приборы не слишком совершенны, но думает, около… Рост перевел названную им цифру в привычные метры и получил примерно километров восемнадцать или чуть больше. Потом пернатый снова пустил к иллюминатору Роста, изображая разными телодвижениями, каких прежде за ним не водилось, свою радость. По сути, он танцевал, только это был такой странный танец, что Рост поскорее отвел глаза, да и занятие у него было поинтереснее.
Внизу, на полосе земли, ограниченной двумя лесными массивами, принадлежащими, без сомнения, дварам, – Водным миром и безбрежным океаном, – стали видны реки. Их было много, Рост без труда насчитал пять штук, призадумавшись при этом, почему вода из болот стекает в море? Нет, на самом-то деле, ведь привычный еще со школы круговорот воды в природе для Водного мира был не слишком действенным законом, из-за слабости Полдневной атмосферы тут обычных дождей почти не было…
И тогда вдруг он увидел, что где-то впереди, вдали, куда едва протягивалось зрение, мелькнуло что-то знакомое. Всего лишь на миг, но и этого было достаточно. Рост заголосил, потом опомнился и сбавил тон:
– Гесиг, кажется, я видел Олимп!
– Если ты пояснишь, что это такое, – сухо отозвался пилот, – я, возможно, пойму твои переживания.
– Это гора… – Рост уже взял себя в руки. – Гора, на которую следует выложить зерно, которое мы получили от Нуаколы.
– Всего-то, – пилот зевнул и стал вполне решительно отпихивать пассажиров от своего пульта. Близкая твердая поверхность начинала действовать ему на нервы.
Потом они еще снизились, еще… Наконец, пилот приказал им вернуться в кресла и безо всякого стеснения, хотя Рост и пернатый еще не устроились в вонючем трюме как следует, выключил ходовые движки. В ракете сразу стало иначе, на уши перестал давить тот шум, который после перелета уже и не воспринимался как звук. Определенно они пошли на антигравитационной тяге.
Шипирик наконец-то перестал незаметно для себя танцевать, зато принялся как-то не очень уверенно и тихо подвывать. Не составляло труда догадаться, что он запел. Ну что же, решил Рост, у каждого свое выражение счастья.
Тем временем ракета пару раз качнулась из стороны в сторону, а потом… вдруг так сдвинулась с курса, что Рост и пернатый зависли чуть не вниз головой. На Роста это произвело странное воздействие, он вдруг словно бы выделился из своего тела и… увидел ракету со стороны.
Она приближалась к верхушке Олимпа хвостом вперед, потом накренилась и поползла, словно пятилась, продолжая при этом снижаться. Все шесть антигравитационных ее блинов развернулись на консолях, как весла в уключинах, и работали на полную мощь.
Ракета проплыла последние километров сто, которые ей оставались до цели, замедляясь, затем полетела строго горизонтально. Очень осторожно и медленно. Рост обратил внимание, что зерно металлолабиринта оказалось под брюхом машины, словно балласт на яхте. А может, так само собой получилось, все-таки очень уж тяжелым оно было, перевернуло ракету согласно неизбежным законам гравитации. Вот только человек с бегимлеси при этом оказались перевернутыми, повиснув в ремнях перед глухой стенкой трюма. Почему-то при этом, не расставаясь с «посторонним» виденьем, Рост вспомнил, как они с отцом ходили в парк на аттракционы. Тогда на некоторых из этих приспособлений тоже приходилось висеть самым немыслимым образом, особенно, кажется, на «иммельмане», было когда-то в их «Металлисте» такое устройство, которое потом почему-то разобрали задолго до Переноса.
Ракета подошла чуть не к самой верхушке Олимпа, Гесиг еще немного снизился, вдруг что-то получилось не так, корабль дернулся, да не вверх или вбок, а вниз, прямо на скалы. Пилот выругался, и Ростик про себя с ним согласился. Шипирик, который мало что понимал, дрогнул, очень уж на него давило это замкнутое пространство, но быстро вгляделся в лицо Роста, понял, что бояться пока рано, и немного расслабился.
Гесиг снова подвел ракету, которая превратилась в вычурный антиграв, примерно к тому же месту, где пробовал уже выложить зерно, видимо, нашел его самым безопасным для трюка, который задумал. Еще ближе, еще ниже… И вдруг дрогнули захваты, удерживающие зерно, они разворачивались, отпуская его. Зерно покачалось, потом натужно заскользило вниз, скрипя металлом о металл. Теперь Гесиг перестал дышать, Ростик тоже.
Зерно сползло почти на самый конец захватов, повисло, удерживаемое едва ли не чудом. Гесиг на очень короткое мгновение снизился так, что даже пыль полетела от земли, разогнанная действием антигравитационных блинов, и сделал незаметное движение, утопив какую-то клавишу на панели перед ним. Захваты широко разошлись, зерно перекатилось и завалилось в ямку, которую пилот, конечно, высмотрел заранее, и которую Рост просто не заметил. При этом было непонятно, как табир все видит и понимает.
