– Без протестов не обойдется, – заметил Дорт. – Многие посчитают недостойным участвовать в карательной экспедиции, ведь их готовили прежде всего к войне против Правительства.
– Подобным недовольством протестующие только разоблачат свою приверженность бывшему иерарху, тем самым изменив тебе и, следовательно, самому Господу. Простые солдаты не станут возмущаться, и это главное. Недовольных – вероятно, таковые окажутся среди отпрысков аристократических семейств – можно отправить в "пароварку", если они окажутся слишком ретивыми. Но я думаю, до этого не дойдет.
Ломан внимательно смотрел на брата, но его лицо было непроницаемо.
– Я дарую тебе титул и полномочия главнокомандующего. Возьми людей с "Милосердия" и отправляйся на поверхность. Пусть они разобьют наших врагов.
Иерарх уже послал безмолвное приказание дверям, и те распахнулись. Бесстрастное выражение лица Абериля сменилось мимолетной досадой, он резко повернулся и вышел. Ломан смотрел на закрывающиеся двери. Он снова перебирал каналы "дара", размышляя, как скоро ему удастся полностью завладеть ими, подобно тому как он уже прибрал к рукам реальную власть в Теократии.
В некоторой задумчивости Торн присел на обод огромной шины антигравитационной бронемашины, снял шлем и повесил его на дуло импульсного ружья, прислоненного к той же шине. Пехотинцы, соответствующим образом экипированные, собирались поддержать атаку четырех танков, как только будет готов туннель. Агент вспоминал подобные ситуации из своего прошлого. Такое случалось с ним еще до тренировок в отряде спаркиндов и до того, как он переступил через некоторые принципы военной морали, признающей честной только битву лицом к лицу. Ему очень импонировала идея пойти в бой с этими людьми, отказавшись от своего долга и просто подчиняясь прика-533 зам, но он не мог поступить таким образом. Как ни странно, звание агента ЦСБЗ сделало его более щепетильным в отношении нравственности, хотя ему и приходилось выполнять самую грязную работу. Он давно убедился на опыте, что недостатка в такой работе никогда не бывает.
– Агент Торн, ответьте.
Жесткий металлический голос из наушника шлема все-таки был узнаваем – агента вызывал Полас, оператор компьютерного центра мятежников.
– Торн на связи.
– Я отправил нужные вам координаты. Они будут содержаться в шестом сообщении. Все прочие сообщения касаются боевых инструкций.
– Хорошо.
Он прикоснулся к панели управления бокового экрана шлема, с тихим жужжанием перед его глазами появилось изображение розового цвета, сбоку высвечивалось меню.
– Курсор, – приказал Торн, и в центре появилась красная точка, ее перемещения подчинялись движениям глаз.
В меню он выбрал пункт "Сообщения", потом зажмурил один глаз, пока точка не превратилась в крестик. Открыв глаз, Торн увидел десять заголовков и решил не сразу развернуть сообщение, указанное Поласом, а сначала наугад посмотреть несколько других. Одно из них гласило: "Напоминаем медтехперсоналу: препарат против отторжения сколей уже производится в достаточном количестве на четырнадцатом предприятии, и в каждом полевом госпитале должно быть не менее четырех коробок препарата для распространения среди рабочих". Это сообщение странным образом перекликалось с другим: "Ручное оружие второго и третьего типов можно получить на предприятии двенадцать. Оно предназначено для раздачи рабочим, готовым сражаться". Похоже, на борту "Лирика-П" прибыл груз разного назначения – как для спасения жизней, так и для убийства. Наконец Торн прочел сообщение под номером шесть: "Шлюпка приземлилась в точке с координатами… " Торн проигнорировал цифры и выбрал в меню пункт "Перейти к карте". Судно находилось на необжитой территории в двухстах километрах от этой пещеры. Хотя карта была подробная, показанные на ней контуры, цвета и библейские названия не давали Торну ни малейшего представления о том, что могло встретиться на пути к месту падения шлюпки.
– Солдат Торн! – произнес скрипучий голос.
– Отставить, – велел Торн, и экранчик исчез.
Это был старик-голем, Фетан, за его спиной стояла Эльдина, оба в боевых костюмах. Торн заметил, как побелели костяшки пальцев девушки – так сильно она сжимала импульсное ружье, словно боялась, что кто-то собирается отнять его.
– Так меня давненько уже никто не называл, – наконец ответил Патран.
– Но ведь раньше к вам именно так обращались.
Торн присмотрелся к старику. То, что Фетан – андроид, было видно сразу: из всех товарищей Леллан лишь он один обходился без дыхательного аппарата. Но к какому именно типу он принадлежал? В его движениях не было заметно той отстраненности от окружения, которая так характерна для всех големов даже самых современных конструкций. Иногда было непросто распознать их, но Торна специально тренировали, к тому же большую часть жизни ему приходилось иметь дело исключительно с искусственными людьми. Однако движения Фетана лучше вписывались в окружающую обстановку, точно ему было известно, что значит дышать, слышать стук своего сердца, испытывать боль и наслаждение, а не некий суррогат живых человеческих ощущений.
– К какому типу вы относитесь? – спросил Торн без обиняков.
Фетан усмехнулся, показав отсутствие передних зубов, и поднял два пальца:
– Догадайтесь с двух раз.
Патран взвесил все доводы.
– Или у вас мемплантат, вложенный в оболочку голема, или же вы киборг. Я бы выбрал второе.
– Угадали с первого раза. – Старик опустил руку.
– Тогда вы, должно быть, уже давно топчете землю. Не слышал, чтобы за последнюю сотню лет появлялись новые киборги.
– Возможно. – Фетан явно не желал распространяться о своей жизни. – А теперь признайтесь: ведь вы хотите узнать, что случилось с той шлюпкой, которую принес дракон, верно?
– Я собирался заняться этим, – осторожно ответил Торн.
Старик подошел поближе и стукнул ладонью по толстой губчато-неопреновой шине машины.
– Тогда нам понадобится такая штуковина.
– Не думаю, что Леллан с удовольствием предоставит нам одну из этих машин. Между прочим, а вам какое дело до шлюпки?
– Леллан впечатлил ваш рассказ о драконе, и она хочет убедиться, что он погиб. Я должен выяснить это. Но место падения дракона находится близко к точке приземления шлюпки. Можно одним выстрелом убить двух зайцев.
– Да уж, вам это точно по плечу.
Сторожевая башня неожиданно начала отрывистую стрельбу, и проктора Молата это стаккато застало врасплох, он даже не сразу понял, что за звуки доносятся с улицы. Вскочив и ударившись лысой головой об угол шкафа, он отчаянно выругался: в последний раз, если память не изменяет, пушки стреляли во время учений, и это было еще в те времена, когда все восхищались его пышной шевелюрой.
