Они перекусили и сделали пару глотков воды, экономя её на будущее. Хостин прошёлся вдоль сталактитов. Он чего-то опасался, хотя и сам не понимал, чего именно. Вокруг было тихо, не наблюдалось никакого движения.
Он вновь осмотрел прерывистую линию столбиков соник-барьера в линзы дальновизора. За столбиками не было ничего, похожего на арзорский ландшафт, ни растений, ни какой-либо живности. И всё-таки он предчувствовал какую-то опасность именно там, а не позади. И эта опасность была значительно больше той, с какой они столкнулись в подземных лабиринтах.
— Ну, что там новенького? — через плечо Хостина выглянул Логан. Всматриваясь вдаль, он пристёгивал фляжки к поясу.
— Не знаю, — выговорил Хостин. — Всё это как-то странно.
Хостин сравнивал ужас, который он испытывал во время бегства с того места, где они обнаружили убитого и растерзанного Уиддерса, с тепе решим состоянием. Тот, прошедший страх, был каким-то физиологическим. А нынешнее ощущение беспокойства затрагивало скорее разум.
— Но мы идём, — Логан не спрашивал, он утверждал, заранее радуясь возможности бросить вызов неблагоприятным обстоятельствам. Он упрямо выпятил челюсть и стал похож на своего отца, которого тоже трудно было переубедить не делать того, что он решил обязательно сделать.
— Идём, — подтвердил Хостин. Но всё в нём восставало против этого решения. Его железная решимость трещала под напором растущего ощущения близкой, огромной опасности. Он знал, что не пойти нельзя. В противном случае он будет так же изувечен душевно, как если бы физически потерял руку или ногу.
Они дождались сумерек и двинулись вперёд, плечом к плечу, к отверстию выхода. Внезапно Логан схватил Хостина и развернул его.
На какой-то ужасный миг землянин решил, что перед ним источник его таинственного страха. И только потом разобрал: выход из туннеля был оформлен как огромная голова зверя. Они вышли из пасти, увенчанной мощными клыками, над которой мерцали три глаза. Это был портрет того самого зверя, череп которого они нашли на «пляже» у зловонного озера. Глаза слабо светились — это и были три провала, которые они видели изнутри. Не было сомнений, что художник, работавший над портретом, писал его с натуры.
Чувство юмора не изменило Логану:
— Интересно, это портрет в натуральную величину?
— Как бы то ни было, хорошо, что мы вышли, а не входим внутрь этого зверя.
— Кто знает, может, мы ещё пожалеем об этом.
Они стояли теперь на гладкой поверхности, огороженной цепочкой столбиков. Хостин посветил фонариком. Ни намёка на дорогу под ногами не было. Однако идти по такому покрытию будет наверняка легко, пока в середине ночи не станет ясно — удастся ли им найти новое убежище или придётся возвращаться в пасть трёхглазого.
Было тихо. Ни ветерка, ни звука. Однако землянин резко повернул световой пучок фонарика на столбик сбоку. Там не было ничего. Хотя в то мгновение, когда луч достиг камня, Хостин был полностью уверен, что от столбика отделилась смутная тень, метнувшаяся в сторону. Хостин мог поклясться, что слышал сопение, скрежет когтей по камню.
— Там ничего нет, — сказал Логан разочарованно. Кажется, он тоже успел что-то разглядеть. — Слева, вон там!
Схватив Хостина за руку, он повернул луч прямо на расщелину в скале. Там кто-то прячется!
Но никто там не прятался. Пусто.
— Но там что-то было! — упорствовал Логан. — А ведь вокруг соник-барьер, как же он пропускает живое?
— Если только он работает… — подумал вслух Хостин.
Может, это призраки. Души строителей Пещер, душа художника, изобразившего портрет чудовища. А может быть, это была неизвестная форма жизни — полуневидимки, обитающие на выжженной скале. Те, от которых древние строители защищали себя.
Хостин зашагал вперёд, Логан за ним. Нужно было миновать эти странные камни, эту подозрительную расщелину.
Хриплое дыхание, скрежет. Где-то рядом! Хостин засёк на слух точку, откуда доносился звук: из тени под большим камнем. Он вытащил гранату и направил луч света на звук, словно направлял не фонарик, а мощный станнер.
Опять никого, только камень.
— Спокойно, — Хостин даже не понял, что сказал это вслух.
Будь он в лучшей форме, он мог бы повернуть ситуацию в свою пользу. Какое-то существо явно морочило им голову, делая вид, что находится в одном месте, а на самом деле поджидало в стороне. У Хостина был достаточный опыт мысленного общения с животными. Кто знает, может быть, это поможет ему установить контакт с чужаком?
Он умел достигать полного взаимопонимания с Суррой, Хингом, Баку, частичного — с жеребцом Дождём и другими обычными животными, поможет ли это умение ему сейчас определить, что же лежит за этой атакой на их самообладание? В том, что существо нападало на них, Хостин не сомневался. И атака эта была более изощрённой и губительной, чем просто бросок из темноты.
Как человек с завязанными глазами осторожно шарит перед собой прежде чем ступить, так и Хостин осторожно потянулся мысленно к тому, что ждало впереди. Разумно ли оно? Чуждо, непонятно, но разумно? Или это какое-нибудь устройство для отпугивания непрошеных гостей, сооружённое древними строителями, что-то вроде соник-барьера?
Он уловил нечто вроде отклика, какой-то оттенок чувства, с которым он сталкивался раньше. Хостин так никогда и не понял, показалось ему, или нет, но в то мгновение он был уверен, что вступил в контакт с существом, бывшим когда-то членом его команды.
Он ухватился за эту тоненькую ниточку, изо всех сил передавая неизвестному существу стремление продолжить контакт. Но он оборвался так же внезапно, как и начался.
Вместо него хлынул такой поток ярости и гнева, словно они разбудили невидимого часового и тот разъярился от их внезапного вторжения. Удар по разуму и чувствам был столь силён, что, продолжись он ещё немного, люди могли бы не выдержать.
Над ними метались тени, то сгущаясь, то пропадая в луче света. Логан хрипло вскрикнул и принялся колотить кулаками по воздуху, по камням, загребая пыль и грязь и ни в кого не попадая.
А невидимая волна злобы всё прибывала, всё крепла. Словно за невидимым барьером бесновался трёхглазый, готовый наброситься на людей. Но Хостин почувствовал перемену и выдохнул:
— Стой, не шевелись.
Логан застыл. Хостин тоже замер, повинуясь собственной команде. Он по-прежнему вслушивался, ловя чужую мысль. Впереди, в темноте, росло тревожное и злобное выжидание. Два всплеска таких же мыслей слева, там, куда братья собирались идти. Их окружили.
Логан размахивал фонарём. Тени выскакивали из-под луча, уносясь прочь. Мысленное давление снова усилилось. Хостин забеспокоился, будет ли он в силах отражать этот натиск и дальше.
