Путники весь день поднимались по извилистому ущелью. В тот вечер они доели остатки припасов. Когда наступил рассвет, они поднялись с пустыми желудками и мрачной уверенностью в том, что на этот раз удача покинула их. Вольф вел отряд вперед, без устали подгоняя спутников. Он полагал, что чем скорее они выйдут из каньона, тем будет лучше. Отыскать что-либо пригодное в пищу по-прежнему не удавалось. Рыбы в реке не было. Не было заметно даже насекомых.
На второй день вынужденного голодания путники увидели первое живое существо. Они брели в молчании и, обогнув поворот с подветренной стороны, застали зверя врасплох. Двухфутовое травоядное стояло, как кенгуру, на мощных задних лапах и сжимало ветку передними лемуроподобными лапками. Увидев незнакомцев, оно застыло, судорожно оглянулось и бросилось наутек большими скачками, вытянув стрелой длинный хвост.
Вольф кинулся было в погоню, но остановился, увидев, с какой скоростью оно скачет. Отбежав на сотню ярдов, животное вновь замерло и оглянулось. Шоколадного цвета голова вызывала в памяти мордочку чистокровного персидского кота, вот только красные уши торчали, как у северо-африканского зайца.
Вольф вновь двинулся вперед, но животное испуганно скакнуло и скрылось из виду. Он решил, что было бы неплохо обзавестись дубинками на тот случай, если прыгун вновь встретится им на пути. С этой целью он нарезал из кустарника тяжелых сучьев.
Паламброн поинтересовался, почему Вольф не убил животное лучеметом. Вольф объяснил, что сделал это в целях экономии энергии.
— И, кроме того, эта тварь так быстро поскакала, что я мог не попасть в нее.
Однако Вольф понимал, что в следующий раз придется позабыть про энергию и стрелять в любом случае: все нуждались в пище. Они продолжили путь. Прыгуны попадались еще несколько раз, но, видимо, предупрежденные первым, держались на недосягаемом расстоянии. Два часа спустя путники подошли к широкой расщелине в стене ущелья. Вольф спустился по ней и обнаружил, что проход ведет к углублению. Оно располагалось на тридцать футов ниже каньона и было около трехсот ярдов шириной и четырехсот длиной. Дно его густо поросло кустарником, среди которого он заметил пасущегося прыгуна.
Вольф вернулся к оставшимся и тихо отдал распоряжение. Лувах с Теотормоном остались в узком проходе, остальные же, пройдя в каньон, разошлись широким полукругом и двинулись к животному.
Прыгун стоял на поляне, мотая головой и подергивая носом. Вольф велел загонщикам остановиться, а сам направился к зверю, держа дубину за спиной. Животное выждало, пока Вольф не оказался на расстоянии тридцати футов от него. Затем оно исчезло и приблизительно три секунды спустя появилось вновь — теперь уже в сорока футах. Стоило Вольфу шагнуть к нему, как оно снова исчезло.
Еще три секунды спустя на полянке было уже два прыгуна: один в десяти футах от Валы, другой — в пятнадцати футах слева от Вольфа.
— Что за дьявольщина, — пробормотал Вольф.
Непонятные исчезновения удивили его, раздвоение же и вовсе сбило с толку.
В это время прыгун, стоящий неподалеку от Валы, исчез и остался только один. Вольф вскинул дубинку и с воплем бросился на него. Однако нанести удар он не мог — прыгун исчез. Чуть позже он вновь появился, на этот раз справа. И опять животных стало двое.
Всевышние начали смыкать кольцо. Животных вдруг стало пять.
С дружным криком все бросились на них, когда, к полному замешательству, вдруг увидели, что позади скачут еще несколько прыгунов. Часть загонщиков кинулись назад, и тут появились еще два существа, которых Вольф назвал «темпосфуджерами». Эти двое мгновенно утроились, как только за ними началась погоня.
Потом животное вновь осталось в единственном числе.
Всевышние погнались за этим одним и неожиданно увидели перед собой двух. Три секунды спустя они преследовали уже троих.
Потом опять оказалось одно.
Всевышние со всех ног бросились за ним, когда прыгун вновь раздвоился, причем появившийся двойник очутился перед самым носом несущегося во весь дух Паламброна. Тот отчаянно попытался уклониться от столкновения. Существо перепрыгнуло через него и, едва Ринтрах замахнулся дубиной, испарилось.
Мгновение спустя меж ловцами вновь скакали два прыгуна.
Три.
И в следующий миг вдруг не осталось ни одного.
Всевышние застыли, уставившись друг на друга. В низине слышался только шум ветра, да их тяжелое запыхавшееся дыхание.
И вдруг в середине круга появились три животных.
Погоню возобновили.
Появилось одно.
Пять.
Три.
Шесть.
В течение шести секунд — три.
Снова шесть.
Вольф приказал прекратить эту бессмысленную охоту. Он отвел Всевышних назад к узкому проходу, где все уселись, чтобы перевести дыхание. Придя через некоторое время в себя, они принялись обсуждать невероятные повадки прыгунов, однако никто не мог предложить виденному хоть мало-мальски вразумительное истолкование.
Вольф пристально разглядывал шестерых прыгунов, как ни в чем ни бывало пасшихся на поляне.
Охи и удивленные восклицания наконец стихли, и Всевышние воззрились на задумавшегося брата.
Вала осведомилась:
— Ну и что ты на это скажешь, Джэдавин?
— Я все вспоминаю, как исчезло первое животное, — произнес он. — И пытаюсь отыскать взаимосвязь между продолжительностью исчезновений и числом скакунов. — Он покачал головой. — Не знаю. Пусть это невозможно, но как еще истолковать происходящее? Ну-ка, скажите мне, кто-либо слышал о ком-то из наших, кому удавались опыты с перемещением во времени?
Паламброн рассмеялся, а Вала, бросив ему: «Болван», обратилась к Вольфу:
— Ходят слухи, что над проблемой путешествия во времени не один год ломал голову Рыжий Орк. Но говорят также, что в конце концов он отказался от своей затеи. Он заявил якобы, что проблема времени столь же неразрешима, сколь и гипотезы, пытающиеся объяснить происхождение Вселенной.
— А почему ты спрашиваешь об этом? — поинтересовался Аристон.
— Видите ли, существует крошечная субатомная частица, которую ученые-земляне называют нейтрино, — от ветил Вольф. — Эта частица не несет заряда и обладает нулевой массой покоя. Вы понимаете, о чем я говорю?
Все покачали головами. Лувах попытался оправдаться:
— Мы действительно получили прекрасное образование. Но, как ты знаешь, Джэдавин, прошли тысячелетия с тех пор, как мы проявляли интерес к наукам. Нас интересует лишь та техника, которую мы имеем под рукой, и лишь в той степени, чтобы удовлетворить наши насущные потребности.
— Да-а, вот уж подобралась компания! — съязвил Вольф. — Самые могущественные существа космоса, можно сказать, Боги, на деле — просто неграмотные дикари!
