— Вот скотина! Он еще и гадит!
Она вернулась к челноку за лопатой, надела рукавицы и легкий матерчатый респиратор. Волосы убрала под платок и только после этого рядом с кучей дерьма выкопала яму. Влада лопатой столкнула в яму фекалии и присыпала грунтом. Не снимая перчаток и респиратора еще несколько минут пыхтела, старательно укрывая монстра. Теплее не становилось. Она никак не могла согреться.
— Зараза! — содрогаясь от озноба, закричала Влада. — Ты действительно думаешь, что я перлась сюда за сто световых лет, чтобы укрывать тебя одеялом?
Голос из-под респиратора звучал плаксиво и жалко. Но вспышка гнева принесла облегчение. Неожиданно потеплело. "Видать, согрелся", — с удовлетворением подумала Влада и вдруг испытала к монстру сочувствие: "если они всякий раз так просыпаются, — не стоило рождаться".
Тем временем, зыбкая утренняя мгла сменилась привычными дневными сумерками. Возвращаться на дерево и предаваться бессмысленной дреме Владе уже не хотелось. Упражнения с лопатой разбудили ее. Хотелось поскорее заняться делом. Вчерашний план по-прежнему радовал. Влада не видела причин, чтобы откладывать хоть на минуту его исполнение.
Она тщательно умылась и почистила зубы. Уложив волосы и втерев в кожу крем от насекомых, Влада позавтракала кофе и котлетами из тары-самогрейки. Аккуратно вытерев губы салфеткой, нанесла лишь легкие мазки помадой, — чтоб не обветривались, а глаза подводить не стала — оставила на "после работы". Проверила изготовленные вчера снаряды. Одну из гранат перевела в ждущий режим и поправила браслет на левой руке, — здесь у нее была кнопка радиостанции. Все просто: бросаем снаряд, нажимаем кнопку и цель превращается в крошево или месиво в зависимости от структуры исходного материала.
"И не забыть про гайку!" — строго сказала себе Влада.
Извлекла из грузового отсека лазерный теодолит и пенал с радиопистонами. Задумалась. Тряхнула светлыми локонами и улыбнулась. Новая идея показалась свежей и оригинальной. Теперь она точно знала, какую фигуру попытается изобразить поваленными деревьями, — равносторонний треугольник с окружностью над одной из вершин. После окончания работы время начнет работать на нее: будет интересно узнать, на какие сутки орбитальная обсерватория заметит логотип дамской комнаты? Она не сдержалась и прыснула. Перед глазами было растерянное лицо Костика, обнаружившего в телескоп стилизованное изображение женщины в ста километрах от Базы.
Влада по отвесу установила теодолит, направила его на восток и включила лазер. Красный маркер уперся в ближайшее дерево. Прекрасно! Это дерево будет первым. После того, как она его повалит, лазерный луч отметит следующую жертву. Так, последовательно, она проведет первую линию, хорошо заметную сверху. Сто метров? Десять-одиннадцать деревьев? Запросто! Три часа, а может и меньше. Придется, конечно, полазить, но для нее, мастера спортивной акробатики, — в удовольствие. Тем более, представится возможность свести счеты с цветочками верхнего яруса. Влада присмотрелась к подушечке пальца — на месте ожога кожа треснула и облезла.
А когда первая линия будет готова, она вернется к теодолиту и повернет его на шестьдесят градусов к югу, освободит от деревьев смежную сторону треугольника. Отсчитает по ней сотню метров, поставит теодолит в новую точку и направит его на тридцатый градус по компасу…
"Наверное, придется два ряда деревьев валить, — озабоченно подумала Влада, приглядываясь к тесноте зелени, — и нужно будет решить, как точнее провести окружность".
***
На середине первой стороны Влада почувствовала сильнейший голод. Боль яростно терзала желудок и будто бы навсегда поселилась где-то под грудью. Было так плохо, что Влада не обратила внимания на тревожное попискивание браслета правой руки. А потом рев атакующей твари заглушил все звуки. Коротко взвизгнув, Влада нырнула под поваленные деревья и забилась в самую гущу придавленных стволами веток, замерла, затихла, сдерживая дыхание. Но индикатор состояния не умолк, крича на весь мир о критическом состоянии "пациента". По его писку ящер легко нашел место укрытия человека.
Рукотворная просека открывала доступ к яркому дню. Снизу, сквозь переплетение сучьев, тварь была хорошо видна: гордый поворот головы, нетерпеливые движения хвоста… "Это он раздумывает, как бы до меня добраться, — решила Влада. Она уже успокоилась и могла рассуждать: — Стволы для него слишком тяжелые, не отбросит, а размеры не позволят пролезть ко мне… и не дотянется — руки коротки!" Мысли возвращались в привычное русло. Она уже и сама не понимала причин паники. Одно нажатие кнопки управления инъекторами, и этот мерзавец поймет, наконец, кто в доме хозяин!
Влада нажала пять раз, прежде чем ящер покачнулся. Его голова, только секунду назад гордо осматривающая окрестности, поникла. Он сложил крылья, сполз на землю, да так и остался полулежать, тяжело привалившись спиной к бревнам.
Теплая, душная волна ударила Владу по лицу. Кровь прилила к глазам, от чего, крепко зажмурившись, она увидела хоровод крохотных зеленых светлячков. Душа взлетела к синему небу и там, под солнцем, расправила золотые крылья…
Какая-то часть сознания оставалась трезвой. Влада понимала, что птеродактиль, находясь в состоянии наркотического полусна, передает свою эйфорию ей, Владе. Что она должна бороться, она должна раз и навсегда поставить тварь на место. Объяснить, кто заведует кнопкой счастья…
Мысли рвались и путались. Натыкаясь головой на стволы и сучья, — "о Боже! моя прическа!!!" — Влада выбралась из деревянного укрытия, подошла к "мерзавцу" и пнула его в бок.
— И это твое "спасибо"? — закричала она. — Неблагодарная скотина! Я тебя лечу, убираю за тобой, прячу от холода, и ты на меня голос повышаешь?
Она еще раз изо всех сил ударила ящера ногой. Тот вяло шевельнулся.
— Молчишь? — Влада захлебывалась яростью. — Проси прощения. Сейчас же!
Во внутренностях ящера что-то забурчало, его бока дрогнули, а сам он выстонал что-то очень похожее на "иль".
— Тиль? — мгновенно остывая, переспросила Влада. — А я Влада.
Она плюхнулась птеродактилю на крыло и расправила его под собой, будто подстилку на песке пляжа. "Не на земле же сидеть? — подумала она. — Хоть какой-то прок от засранца!"
Тиль шевельнулся и накинул на нее другое крыло.
— Я так задохнусь! — сварливо сказала Влада, но это была только видимость негодования, — она уже не сердилась.
Откинув край крыла, как угол пледа, Влада высунула голову наружу. Солнышко уже заметно пригревало, выдавливая влагу из непривычного к прямым лучам грунта. Туман, тонким саваном укрывающий землю, курился вверх робкими дымками и быстро таял.
