Ознакомительная версия.
Она все еще стояла перед зеркалом, запрокинув голову, опустив руки, приоткрыв рот, и в зеркале видела, как он приблизился сзади. Жаркое дыхание обожгло затылок, горячие губы прижались к плечу, словно молния пронзила все тело, халатик вдруг оказался распахнутым, и ее груди, все еще молодо упругие, легли в его ладони. О господи, господи, что же это такое? Но ответа она не успела найти, потому что в самое ухо вошли слова:
– Я люблю тебя! Ты самая прекрасная, самая лучшая, желанная на все времена, ты моя богиня, всю жизнь хочу быть с тобой, мечтал о встрече с тобой, и вот встретил, я счастлив, каждое прикосновение к тебе – счастье, и ты сама мечтала о встрече со мною…
И еще множество, великое множество, струящийся поток слов, которые хочется слушать сейчас, потом, всю жизнь… Вирга, повинуясь его рукам, сейчас лежавшим уже на ее бедрах, сделала шажок вперед, выходя из каким-то образом оказавшихся на полу трусиков, халат она потеряла где-то раньше, где же мальчик? Вот он, стоит на коленях перед нею, целует все ниже… О, так же нельзя, неприлично… А в ушах все звучат его слова. «Ну что же ты медлишь, милый? Я хочу тебя, хочу всего, сейчас и всегда. Как ты силен – поднял, как пушинку… Войди в меня… Еще! Еще! Оооооо!.. Разве такое бывает в мире? Я могла бы умереть, не испытав этого… Спасибо тебе! Да, я готова еще. Как ты прекрасен! Твоя, навсегда твоя, только не прекращай сейчас, прошу, умоляю!..»
А мальчик, кажется, и сам переживал нечто подобное – да нет, какой там мальчик – атлет, титан, молодой бог – таким он сейчас представлялся женщине. Да и сам он если сперва только осуществлял задуманное, то сейчас, кажется, о главной задаче и не помнил, вообще ничего не помнил, ни о чем не думал – все происходило само собой, и он чувствовал, что сила его не иссякает, наоборот – прибавляется. Вот ведь повезло – такую женщину можешь и не встретить никогда, их в природе не бывает много. Вот… вот! Теперь можно и передохнуть, снова говоря что-то на ухо – слова сами возникают, их не приходится искать. Женщина что-то отвечает… Что?
– Ты ведь знал заранее, что так будет, когда шел ко мне?
Странный вопрос. О чем думал, когда шел?.. «Клянусь тигром, не знаю. Не помню. Думал… Ах да!»
– А с кем-то из этих шести у тебя тоже так было? Может быть, лучше?
Она, кажется, сразу даже не поняла, о чем это он.
– С кем? Ах те… Да я их никого и не знаю толком. Пришли, ушли…
– Но сказали ведь – куда ушли. Зачем оставили тела. Придут за ними, верно? Когда?
Он уже, кажется, опомнился, сообразил, что не только ведь для удовольствия сблизился с нею.
– Слушай, мне сейчас так хорошо – не надо говорить о другом, ладно?
– Скажи сейчас! И все начнем с начала. Иначе…
Немножко поддразнить…
– О… Ну, пожалуйста…
– Скажи.
– Ну, они между собой говорили…
– Ну? Ну? Не молчи! Что говорили?
Однако на этот раз она сказала совершенно другое, приподнявшись на локте, при этом больно надавив молодому богу на живот:
– Что там? Слышишь? Тсс!..
Сейчас уже мудрено было бы не услышать: звуки, донесшиеся снаружи, стали необычайно громкими, слова падали одно за другим:
– Дом окружен! Выходите по одному, оружие выбросить с крыльца, руки держать за головой. Гарантируем жизнь. Иначе…
Парня словно сдуло с постели – как был, голый, откуда-то снизу – из-под кровати? – вытащил игломет, левой рукой подхватил трусы, кинулся к двери. И одновременно со щелчком распахнувшейся двери со всех сторон обрушились другие звуки – выстрелы. Снаружи – длинные очереди, изнутри – короткие, а то и одиночные; звон сыплющихся стекол, потому что снаружи обстрел велся не иглами, или не только иглами, но и тяжелыми (как Вирге подумалось) пулями, отдельные выкрики со всех сторон… Вот так завершался пир любви – все только что пережитое куда-то исчезло, одно чувство осталось – страха, не рассуждающего, не анализирующего, твердящего одно: спрятаться, укрыться, ничего не слышать, не видеть… Но и вылезти из постели было страшно, и она, подобрав колени, стараясь сжаться в комок, сидела в уголке ложа, еще горячего, как ей показалось. Внутри дома звуки все приближались, и теперь, наверное, нельзя было даже выбежать в коридор, не рискуя попасть под чей-нибудь выстрел, под шальную, может быть, пулю или пучок игл… Шумы приближались – и выстрелы, и голоса. Что останется от дома, если вообще что-нибудь останется? – мелькнула в голове холодная деловая мысль, ее тут же вытеснила другая, посильнее: самой бы остаться, сейчас не до остального. Но и это не удержалось в голове, потому что голоса и топот зазвучали уже тут, в коридоре, совсем близко, и ей показалось – нет, не показалось, точно, – что самый ближний голос был узнаваемым. И она, не раздумывая, крикнула изо всех сил:
– Гер! Я здесь, Гер!..
И он просто каким-то чудом услышал, выделил ее голосок из того акустического лома, каким сейчас был заполнен дом. И уже через секунды (она успела только набрать побольше воздуха в грудь, чтобы крикнуть еще раз, громче) дверь распахнулась, и Гер вырос на пороге.
Вирга вскочила навстречу и в последний миг – инстинктивным движением, пяткой – затолкала под кровать то, что осталось тут от недавнего гостя, одарявшего ее счастьем: одежду, башмаки… Гер этого, к счастью, не заметил, а то трудно было сказать, что бы он мог сделать – разгоряченный схваткой, с оружием в руках. Он лишь крикнул, даже не крикнул, а скорее прорычал:
– Одевайся – мигом!
Легко сказать: настоящая одежда осталась на кухне, сюда Вирга пришла в халатике. Она схватила его, тут же отбросила, распахнула шкаф, рванула с вешалки первое попавшееся платье, подхватила трусики с пола. Ох, хорошо, что у Гера не было времени толком разглядеть и оценить обстановку в комнате. Он схватил Виргу за руку; шум внутри дома несколько отдалился, поднялся на второй этаж, теперь стреляли там – шестерка, похоже, сдаваться не собиралась; а впрочем, кто мог бы сказать – оставалось ли их по-прежнему шесть или… Гер рывком вытащил женщину в коридор; тут стало ясно, что нападавших, во всяком случае, стало меньше: один, в полицейской форме, лежал, согнувшись, поперек коридора, кровь вытекала из множества ран на голове, стекала по открытым глазам, ничего уже не видящим. Попал под пучок игл, такая была его судьба… Пришлось перешагнуть через него; Вирга хотела было кинуться в другую сторону, но Гер удержал ее. Отрывисто, слово за словом кидал ей на ходу:
– Ты – в гараж. Там сейчас свободно. Через яму и трубу, ясно? (Она кивнула: устройство своего дома она как-никак знала издавна.) Но сначала в яму брось тела – там лежат шестеро (Вирга еще раз кивнула), понадобятся для доказательств. Сверху прикроешь, как обычно. Выберешься в проулок, далеко не уходи – здесь скоро закончим, потом я тебя найду. Или – лучше сразу иди ко мне, вот ключи… – Он сунул руку в карман, в другой, скривил лицо: – Ах, так его… Выронил, что ли? Ладно, в общем, будь недалеко оттуда, жди меня… Все поняла? Ну, беги!
Ознакомительная версия.
