— Ах! — вскрикнула она, схватившись обеими руками за голову. — Какая боль!..
Пусть она и хотела больше всего на свете расспросить слугу, голос ей не повиновался. Однако миссис Дэшвуд быстро взяла эту задачу на себя, и Элинор смогла получить все интересовавшие ее сведения без лишних усилий.
— Томас, кто вам сказал, что мистер Феррарс женился?
— Я сегодня, сударыня, сам его видел в Экстере, и женушку его тоже, мисс Стил бывшую.
Каждый раз, когда звучало это имя — мисс Стил, — боль возвращалась, казалось лишь приумножаемая повторениями.
— Их коляска как раз остановилась перед гостиницей «Новый Лондон». Я шел мимо и поднял глаза — вот и увидел, что это младшая мисс Стил.
Боль — ужасная боль! — стала почти невыносимой. Элинор собрала все силы, чтобы дослушать рассказ слуги и узнать, что сталось с Эдвардом.
— Вот я и снял шляпу, а она меня узнала, и подозвала, и справилась о вашем здоровье, сударыня, а также о здоровье барышень, особенно о Марианне, и наказала кланяться от нее и от мистера Феррарса.
— Так она сказала, что вышла замуж, Томас?
— Да, сударыня. Улыбнулась, да так и сказала: мол, не бывала в этих краях с тех пор, как сменила имя. Она всегда была барышня очень любезная и поговорить не прочь.
— И мистер Феррарс сидел с ней в коляске?
— Да, сударыня, он сидел в глубине, откинувшись. На меня и не посмотрел, но он никогда разговорчивостью не отличался.
В глубине души Элинор легко объяснила его нежелание общаться, и миссис Дэшвуд, видимо, пришла к тому же выводу.
— И больше в коляске никого не было?
— Да, сударыня, одни только они там были.
— И откуда же они прибыли?
— Прямо из города, как сказала мисс Люси… миссис Феррарс.
— И теперь направляются на запад?
— Да, сударыня, но ненадолго. Скоро они вернутся и тогда, конечно, наймут хорошо вооруженный корабль и навестят вас на островах.
Миссис Дэшвуд посмотрела на дочь, но Элинор прекрасно понимала, что их можно не ждать. В этом послании она узнала всю Люси и ничуть не сомневалась, что Эдвард и шагу на острова не ступит.
Похоже, слуга рассказал уже все, что знал. Но по лицу Элинор было видно, что она хочет услышать еще что-нибудь.
— Вы видели, как они уехали?
— Нет, сударыня, их лошадей только запрягать вывели, а я ждать не мог, боялся опоздать.
— И как выглядела миссис Феррарс?
— Очень хорошо, сударыня, но, на мой взгляд, она всегда была красивой барышней, а тут у нее еще и вид был довольный.
Никаких других вопросов миссис Дэшвуд придумать не смогла, и Томаса отпустили, а вскоре велели и убрать со стола. Томас вернулся вниз и принялся нарезать раковое мясо к завтрашнему завтраку.
Миссис Дэшвуд с дочерьми долго сидели в задумчивом молчании. Миссис Дэшвуд боялась произнести что-нибудь лишнее и не рискнула утешать дочь. Только теперь она поняла, как ошиблась, обманувшись выдержкой Элинор, и пришла к верному выводу, что все свои страдания та смягчила, лишь бы не тревожить ее, и без того обеспокоенную судьбой Марианны. Элинор тем временем терзалась такой головной болью, будто ее виски сжимали клещи.
Она посчитала разумным объяснить, что страдает не только от сердечных мук, вызванных новостями про Эдварда и свежеиспеченную миссис Феррарс, и поведала им про странный символ, в первый раз появившийся перед ее мысленным взором примерно тогда же, когда девицы Стил впервые прибыли на острова. Потом она рассказала, как часто он напоминал о себе в последующие месяцы и как однажды она видела его наяву на пояснице Люси Стил, когда они переодевались после нападения Морского Клыка.
— Не знаю, что и думать, душенька, — озадаченно заявила миссис Дэшвуд. — Что это может значить? Какая может быть связь между этой барышней и твоей головной болью?
— Я объясню вам, какая тут связь, — ответил сэр Джон, внезапно появившись на пороге с очень серьезным видом; рядом, заламывая руки, стояла миссис Дженнингс. — Это значит, что никакая она не барышня. Она морская ведьма! И мистер Феррарс в большой опасности.
— Морские ведьмы выходят на землю, когда им вздумается, но истинный их дом — подводные пещеры, где они живут и процветают многие века, — хмуро сообщил сэр Джон. — Однако они не бессмертны, несмотря на все сказки, что о них рассказывают. Впрочем, будь оно так, нам грозила бы меньшая опасность, поскольку единственный способ, которым морская ведьма может продлить свое богопротивное существование, — это съесть костный мозг человека, самое драгоценное для них лекарство. Поэтому иногда они появляются на земле под видом хорошеньких женщин, влюбляют в себя какого-нибудь ничего не подозревающего мужчину, неожиданно выходят за него замуж, а потом при первой же возможности убивают его и высасывают костный мозг.
Элинор и миссис Дэшвуд слушали его слова в потрясенной тишине. У них в голове не укладывалось, как очаровательная Люси Стил, прожившая среди них столько месяцев, могла оказаться морской демоницей, поднявшейся из пучины, чтобы насосаться содержимого человеческих костей.
— Но как же старшая мисс Стил? — недоуменно спросила Марианна. — Неужели она не заметила, что ее сестру подменила морская ведьма?
— Она не могла не знать, — ответил сэр Джон. — Сестрой морской ведьме может быть только морская ведьма.
— Однако Анна не нашла себе жениха! — возразила миссис Дэшвуд.
— Как я уже сказал, морские ведьмы умеют менять лишь обличил, — объяснил сэр Джон. — Характеры их остаются прежними.
Элинор, охваченная тревогой за Эдварда, еще надеялась, что сэр Джон ошибается, и поинтересовалась, как он пришел к подобному выводу.
— Все дело в ваших, мисс Дэшвуд, головных болях и сопровождающем их видении, — ответил тот. — Некоторые особенно чувствительные души распознают присутствие морских ведьм, и от этого у них случаются мучительные, пульсирующие головные боли, именно такие, как вы описали.
Будто чтобы подтвердить его слова, боль вернулась и на этот раз прострелила ее от головы до пят. Эдвард, Эдвард, больше она ни о чем не могла и думать.
— Если ваш друг действительно оказался настолько неразумным, что женился на морской ведьме, — заключил сэр Джон, — то, несомненно, она уже убила его во сне, вырвала кости и высосала драгоценный белый мозг, как если бы это было молоко матери.
Хотя боль снова и снова прокатывалась по ней волнами, Элинор догадалась: надежда, что что-нибудь помешает свадьбе Эдварда и Люси, которую она питала вопреки голосу разума, происходила из бессознательного понимания той чудовищной опасности, которой подвергала Эдварда эта помолвка. Если бы только его собственная решимость, вмешательство друзей или какая-нибудь более выгодная партия для Люси поспособствовали всеобщему счастью и он не превратился бы в эликсир бессмертия для морской ведьмы! Но теперь они поженились, а значит, Эдвард обречен. Впрочем…
