Еще не дойдя до следующего оживленного перекрестка, Хуана снова обернулась. Вот он! На голову ниже ее, совершенно невзрачный, неприметный от гладкой лысины до бесшумных ботинок. Ее Тень! Хуана громко рассмеялась— как он жалок. Она решительно подошла к нему, схватила за рукав рваного пиджака.
— Эй, гляньте-ка, я поймала свою Тень! — крикнула она.
Мужчина рывком высвободил рукав и быстро, как мышь, скользнул в темноту подъезда. Хуана не отставала.
— Сеньора, — прошипел он при ее приближении, — подите прочь, вы пьяны.
Хуана прыснула со смеху. Тень, которая прячется в тень, — ужасно смешно. Внезапно смех ее оборвался, словно из темноты ниши на нее прыгнул Пернатый Змей. Она увидела мерцающий золотисто-красный жетон, символ секретной службы военно-воздушных сил.
— Сеньора, — спокойно и отчетливо произнес мужчина, — я приказываю, идите и забудьте об этой встрече. — Затем он спрятал свой жетон в не пропускающий лучи футляр.
Хуана стояла окаменев. Оперение Семь-Арара коснулось ее, пробудило ее Глаз и его жажду по золотому блеску. Когда она преодолела оцепенение, Тень исчезла.
Не хочу, не хочу видеть этот Свет, мысленно убеждала себя Хуана. А голова ее тем временем поворачивалась в разные стороны, Глаз искал, как будто у него была своя собственная жизнь. Слабые, ах, какие слабые остались следы, вот немного блеска на штукатурке, едва заметное мерцание отслоившейся коры умирающих деревьев на аллее.
Покрытая толстым слоем пыли телефонная будка стояла, так же косо прислонившись к стене дома, как и два года назад. Хуана вошла в нее, механически сняла трубку и оставила ее висеть. Из трубки неслись гудки, а Хуана, скрючившись от мучительных воспоминаний, цеплялась за узкую полку. Ей казалось, что на землю опять обрушился золотистый дождь и она бежит, охваченная леденящим страхом перед облучением, перед изотопами, которые орошают ее кожу. Тело ее светится, она с криком бежит, пока не добирается до телефонной будки, способной защитить ее от несущего гибель потопа. Смерть стекает по ее ногам переливающимися ручейками. Хуана сдирает с себя одежду. Потом стоит в телефонной будке, дрожа от холода и ужасаясь великолепию красок, которые волна за волной омывают стекла и, как горячее плавящееся солнце, колдовски преображают их цвет то в золотисто-красный, то в золотисто-зеленый, то в золотисто-голубой, то снова в золотисто-красный.
На другой день средства массовой информации вещали о покушении диверсантов на транспорт с отходами, о неблагоприятных метеоусловиях и о казненных террористах. Слухи же, напротив, доносили весть об аварии года, об очередном испытании, о предстоящем нападении. Что было истинной причиной, Хуане было уже все равно. Что-то сместилось в кибернетическом устройстве, связывающем ее Глаз с мозгом. После этого дождя у нее началась жажда Света, с этого момента она уже принадлежала Огненной Птице.
Хуана вернулась домой поздно вечером. Роке встретил ее на пороге.
— Извини меня за сегодняшнее, — сказал он и повел ее в комнату. — Иди сюда, посмотри, что я для тебя достал.
Хуана молча села и уставилась на металлическую коробочку карманного атомного компьютера.
— Я замерзла, Роке. Ты вскипятил чай?
Ящичек она отодвинула на край стола. Роке настоял, чтобы она его хорошенько рассмотрела.
— Последняя модель, прямо с черного рынка, — объяснил он.
Хуана повертела ящичек в руках. Сквозь щель в задней стенке пробивалось слабое мерцание.
— Работает без батареек, каждый отдельный блок подпитывается радиоизотопами. Наверняка войдет в моду. Классная игрушка, правда?
Задняя стенка упала, нежно засветились модули, изотопы в них распадались, испуская излучение. Сквозь изоляцию пробивался едва различимый отблеск, спутать его нельзя было ни с чем.
— Ты просто хочешь, чтобы я не трогала твой плуто… твое Вещество.
Большим усилием воли Хуана отставила ящичек в сторону. Она чувствовала себя усталой и опустошенной, вокруг Глаза снова стал собираться холодный липкий пот.
Пока Роке кипятил чай в узкой кухоньке, Хуана пыталась собраться с мыслями.
— Знаешь, сегодня в метро я встретила одного Целителя… — Хуана умолкла. Однако слово было произнесено. Готова ли она в действительности? — Но, Роке, только… Я хочу сказать, я не знаю…
Над стаканом поднимался пар, чаинки на дне медленно перемешивались с сахаром. Хуана прихлебывала чай с ложечки, как лекарство. Наклоняла голову то в одну, то в другую сторону, чтобы излучение, идущее от ящичка, то исчезало за стаканом, то появлялось вновь. Странно, ее Плачущие Глаза становились временами более чувствительными и проницательными, чем Никогда Не Плачущий Глаз. Хуана подавляла в себе желание отодвинуть стакан, схватить ящичек и поднести его к Глазу близко, совсем близко.
— Послушай, я скоро закончу, скоро я соберу Серебряное Яйцо, Хуанита, тогда они будут у меня в руках, я смогу их шантажировать, мы будем принадлежать к их числу, и тогда…
Они ворвались без стука, не сделав при этом ни единого выстрела. Не успела Хуанита закричать, как ей уже заломили руки за спину и приставили к ребрам автомат. Она стояла лицом к стене, держа руки на затылке, не видя перед собой ничего, кроме выгоревших цветочков на обоях, не слыша ничего, кроме грохота выдвигаемых ящиков да треска сдираемых со стен картин.
Господи, они разорят всю квартиру, думала она. А теперь они принялись вспарывать обивку мебели. Смутно рисовались картины спасения и мести: вот Роке их одолевает или они просто ошиблись дверью и им придется уплатить приличную сумму по возмещению убытков.
Роке лежал вниз лицом, двое полицейских прижимали его коленями к полу. Их было много, целая дюжина, а то и больше. Семь-Арара, обманчивая Птица Солнечного Огня, выдал им тайник. Они мигом притащили пластиковую взрывчатку, короткий взрыв, и вот они уже опустошают сейф.
Золотисто-красный Свет хлынул на Хуану. Его отражение упало на нее от стены, где блеклые цветы обоев мгновенно расцвели яркими красками. Все ее тело отреагировало на Свет нервной дрожью.
— Оно здесь, — сказал один из них, и потом снова наступила темнота.
Полицейский рывком поднял Роке с пола. Он слабо попытался высвободиться, заработал пару точных безжалостных ударов.
— Не хочу на Остров, — молил он, — лучше пристрелите!
Его поволокли к двери. Из дверного проема послышался чей-то голос. Военные полицейские, все еще рывшиеся в квартире, обернулись. Голос требовал начальника. Хуана узнала этот голос, он обращался к ней сегодня, несколько изменили его лишь властные нотки.
— Они принадлежат нам, — произнес голос, — они были под нашим контролем.
