Пентон перекрыл кислородный клапан в баллоне Блейка, поднял друга на ноги и почти бегом потащил за собой. Пламя теперь было в полумиле от них огромное кольцо огня, поднимавшееся к небу. Там уже не было ни кислородного песка, ни водородного ручья. В том месте, где раньше протекал ручей, теперь тянулась изгибающаяся стена горящего газа.
Шагов через сто Блейк выпрямился, тряхнул головой и слегка приоткрыл клапан баллона.
— Опьянел от кислорода… Господи, что тут произошло?
— Заткнись и пошевеливайся! — проворчал Пентон. — Приоткрой клапан пошире, но смотри, не упейся снова. Мы должны добраться до корабля, прежде чем огонь погаснет. Еще почти миля.
Наконец они достигли космолета. Пентон помог Блейку забраться в люк и захлопнул огромную крышку.
— Что случилось? — слабым, задыхающимся голосом произнес Блейк, едва открыл глаза.
— Вода, — ухмыльнулся Пентон. — Просто вода. Нужна была затравка. Водород и кислород не соединяются при полном отсутствии воды. Это старо как мир, но я абсолютно упустил это из виду. Здешние друзеги так усердно поработали, что тут и следа воды не осталось. Вот реакция и не могла начаться, пока не сработала твоя фляга с водой. Давай двигай в рубку! Поищем планету потеплее…
Перевод Р. Нудельмана
Карлос Раш
Влюбленные со станции "Лунные горы"
На межпланетной станции "Новая орбита", служившей пересадочным пунктом для перехода на околоземную орбиту, этот день как бы сплошь состоял из "часов пик". Почти одновременно с Земли и Луны прибыло сразу несколько ракет, которые доставили сюда главных руководителей космических полетов. Затем подошел и так называемый межпланетный паром.
"Новая орбита" на первый взгляд напоминала гигантское колесо, спицы которого служили причалами для межпланетных кораблей, а по этим спицам курсировали быстроходные лифты, доставлявшие тех, кто только что прибыл, в фойе жилого отсека, где сегодня царило необычное оживление.
Таркор и Ирена разговаривали в фойе близ одной из кабин видеопереговорного устройства. Когда они попадали на "Новую орбиту", это фойе было обычным местом их встреч. Разумеется, будь молодые люди на Земле, они отправились бы просто бродить по городским улицам, но здесь, где от ближайшего земного города их отделяло более двухсот километров безвоздушного пространства, другого выхода не было.
— Ну и денечек выдался вчера, — проговорила Ирена. — Сначала меня вызвал начальник отдела…
— Минуточку, — прервал ее Таркор. — Сейчас ты мне все доскажешь… — И он вытянул шею, стараясь разглядеть кого-то в группе людей, столпившихся у лифта, откуда выходила очередная партия космических путешественников. В толпе произошло движение — молодой, высокий космонавт, раскинув руки, бросился навстречу девушке, которая отделилась от группы вновь прибывших. Молодые люди на глазах у всей толпы крепко обнялись и поцеловались.
— Ведь это же Лоа и Леон! — прошептал пораженный Таркор. — Я помню их со времени практики на "Лунных горах".
— Какая чудесная пара, — прошептала Ирена. — Они словно излучают красоту. — Она с трудом отвела от них взор и взглянула на Таркора.
— Правда, — согласился тот. — Что-то необъяснимое, но это чувствуешь сразу.
— Расскажи мне о них, — попросила Ирена. — Ведь ты их знаешь.
Таркор взял ее под руку, и они пошли в комнату, смежную с фойе.
— Не знаю, смогу ли я тебе объяснить, что именно поразило нас тогда, во время практики, когда среди нас появилась эта пара. — Взгляд его стал отсутствующим. Казалось, Таркор видел сейчас перед собой не металлические и пластмассовые переборки станции "Новая орбита", а далекую Луну. Помолчав, он продолжал: — Это было на последнем семестре нашей космической учебы. Они были в нашей группе и проходили вместе с нами практику. Эта практика продолжалась несколько месяцев, как обычно — месяц на станции "Лунные горы", потом возвращение на учебный корабль "Конструктор Королев", а еще через месяц — опять Луна. Лоа родом из Швеции, сначала проходила практику на скандинавском космодроме в Лапландии на плато Скив-Мальмберг, а я — на пусковой площадке форта Вумера в Австралии, ну а Леон прибыл к нам с Байконура. Ни за что на свете не согласился бы я променять мой пост в форте Вумера на плато Скив-Мальмберг, на мыс Кеннеди, на Гренландию, Сахару или еще на какой-нибудь космодром. Там, у берегов Северной Австралии, мне было хорошо — в свободные дни я часто садился на самолет и отправлялся ловить акул или кататься на водных лыжах вдоль Барьерного Рифа. Право, это было чудесное время! Там, в форте Вумера, я познакомился и с полковником Пирсом, который нам, будущим космонавтам, читал лекции, а после занятий любил, как и я, побродить босиком по рифам, усыпанным острыми, как бритва, ракушками.
Впрочем, извини, я, кажется, отвлекся. Так вот, о Лоа и Леоне. Я не знаю, где и когда они познакомились. Во всяком случае, когда перед началом учебного года всех нас собрали в актовом зале имени Юрия Гагарина, они уже знали друг друга.
И вот началась наша учеба в Академии космонавтики на Луне. Мы занимались на ракетостроительных верфях в кратере Тихо, учились управлять космическим кораблем на "Конструкторе Королеве", сидели как прилежные ученики за партами станции "Лунные горы", торчали в испытательных камерах Порт-Селены. Прощайте, и Барьерный Риф, и прочие удовольствия! Честно говоря, мне так опостылели все эти стерилизованные и обеспыленные штольни и катакомбы лунных станций, что я был бы отнюдь не прочь вдохнуть разок-другой земной воздух с его пылью и микробами и, ей-богу, был бы рад оказаться, скажем, на плато Скив-Мальмберг, рискуя даже подцепить там грипп.
Лоа и Леон только и делали, что смотрели друг на друга. Казалось, ничто другое их совершенно не интересует. И из-за этого вскоре у них начались нелады с учебой. Но их нежность и любовь так восхищали нас, что все мы невольно старались им помогать и, образно говоря, тайком убирали камни с их пути, когда наши преподаватели начинали уделять их работам чересчур много времени. Вся наша группа была буквально очарована их любовью. Когда они были среди нас, с наших губ не сходили добрые улыбки. Более того, мы по мере сил и возможностей пополняли свой словарный запас всеми мыслимыми и немыслимыми поэтическими и лирическими выражениями.
Сейчас я жалею, что не встретил тебя тогда. С каким трепещущим сердцем я ждал бы тебя каждое утро на ступенях нашего актового зала имени Юрия Гагарина! Но слушай дальше. Мне вспоминается маленький, совсем незначительный эпизод. Моя комната в студенческом интернате находилась в катакомбах Лунных гор над их комнатами. Однажды рано утром, когда я брился, они прибежали ко мне. На их лицах было написано отчаяние. Оказывается, в тот день они были назначены ассистентами на вышку Службы контроля за полетами при Космопорте. Но они проспали. А в это утро была объявлена посадка межпланетного корабля новейшей конструкции, совершающего рейсы под флагом ООН и называвшегося "Наша планета Земля". Все студенты нашей группы умирали от зависти, что эти двое собственными глазами увидят прибытие флагмана космического флота, в то время как остальные под руководством доцента Кришнана Менелюка будут вычерчивать линии, изображающие трассы предполагаемых полетов через пояс астероидов. Видимо, мне следовало бы позлорадствовать, что они умудрились упустить такую возможность, имея лучшие места на "трибуне" — контрольной вышке да еще нажили порядочные неприятности: ведь они никак не смогут попасть на место в срок, потому что контрольная вышка и подземные службы не соединяются туннелем, а выход на посадочную площадку, расположенную в кратере, закрывается за тысячу секунд до момента посадки.
