— Конечно, ты прав, я забыл... — и Пурпурный отвернулся к источнику.
Когда были наполнены два баллона, Вилвил и Орбур снова забрались на велосипеды. Лодка двинулась, подскакивая на океанских волнах. На пятом баллоне качка прекратилась. Теперь вода только плескалась в днище.
Мы с Шугой переглянулись.
— Нам надо добавить воды в лодку, — сказал он и потянулся за ведром.
Я немного помог ему. А потом меня осенило.
— Зачем мы выбрали такой трудоемкий способ, — сказал я. — Надо только вытащить пробку, и пусть вода затечет сама.
Я говорил и в то же время вытаскивал ее. С кормы послышался вопль.
— Нет! — кричал Пурпурный, но уже было поздно. Вода брызнула мне в лицо.
— Останови ее! — голосил Пурпурный. — Останови воду!
— Зачем?
— Делай, я что сказано! Не спрашивай, делай!
Он кинул зарядное устройство и зашлепал ко мне, но поскользнулся и упал.
— Останови ее, Лэнт!
— Но...
Вода быстро наполняла лодку, я начал понимать.
— Но я не могу. Я выпустил пробку, когда меня ударила вода.
Мы все опустились на четвереньки, разыскивая ее, во все поднимающейся воде. Она была холодной и вливалась в лодку довольно энергично — фонтаном отмечая место дыры. Мы неуклюже копошились в холодной воде. И тут вдруг я нащупал — маленькое и твердое. Пробка! Я попытался загнать ее назад в отверстие, но вода доходила уже до бедер. Я опустился на колени, но пришлось вытягивать шею, чтобы колени находились под водой, и через несколько секунд уже и это не получалось. Дрожа, я сделал глубокий вдох и нырнул. Я навалился на пробку, но не мог втолкнуть ее как следует. Вода продолжала поступать слишком быстро. Поверх моих рук появилась пара других — Шугиных. Он пытался помочь мне. Но ничего не выходило. Даже вдвоем мы не могли надавить достаточно сильно. Я вынырнул на поверхность вдохнуть воздух. Вилвил и Орбур кричали на меня с поплавков. Они были в воде уже почти по шею, но все еще неистово крутили педалями. Пурпурный яростно вычерпывал воду.
А затем вода неожиданно перестала прибывать. Теперь она стояла нам по грудь, а пологие волны перехлестывали через борт. Мы перестали тонуть. Воздушные мешки смогли удерживать лодку на высоте нескольких ладоней от окончательного погружения. Мы стояли по грудь в холодной воде и пялились друг на друга.
Я сказал:
— Пурпурный, не топчись так в воде. Сделай же что-нибудь.
Пурпурный, Шуга, Вилвил и Орбур уставились на меня. Мешки висели над нами, а вокруг бурлило беспокойное море. Красное солнце начало спускаться за горизонт. Дневного света остается, очевидно, часа на полтора.
Ладно, раз они ничего не собираются делать...
Я побрел в центр лодки и нырнул. Я вынырнул с балластным мешком, подтащил его к борту... и не мог поднять не погрузившись в воду... развязал мешок и вылил балласт за борт. Нырнул, нашел второй мешок и снова опорожнил его.
Пурпурный начал смеяться.
Шуга понял, что я собираюсь делать и начал помогать мне, ныряя и шаря по дну лодки руками.
Выбрасывание балласта нашему плачевному положению не помогло. Борта лодки продолжали оставаться на том же месте. Пурпурный, цепляясь за снасти, сдавленно смеялся над нашими усилиями. Это казалось особенно грубым поступком. Наконец он обрел голос и сказал:
— Прекратите! Пожалуйста, прекратите! Вы только переливаете из воды воду.
— Но это — балласт, — сказал Шуга.
— Но это также и вода. Она прибывает с той же скоростью, с какой вы ее выливаете.
Он подплыл к нам.
— Сперва поставьте на место пробку, а уж потом вычерпывайте!
Я посмотрел на зажатую в руке пробку и пожал плечами. Почему бы и нет... Я нырнул и поискал дырку. На этот раз встречный поток не мешал мне, и пробка легко вошла в отверстие.
Я вынырнул набрать воздух.
— Вставлена? — спросил Пурпурный.
Я кивнул.
Пурпурный нырнул, чтобы удостовериться в этом лично и вынырнул возле меня.
— Все в порядке. Теперь она сидит достаточно прочно.
Он поглядел на меня и на Шугу.
— Вы, двое, давайте откачивайте воду, пока я буду наполнять баллоны! Орбур и Вилвил, продолжайте крутить педали!
— Конечно, — закричали ребята, — иначе мы утонем.
Цепляясь за борт, Пурпурный пробрался на корму. Мы с Шугой схватились за ведра и принялись за работу. Мы быстро и яростно вычерпывали воду. К тому времени, когда Пурпурный подкачал два баллона, воды оставалось уже только по бедра.
— Знаешь, — удивленно сказал я Шуге, — это может оказаться хорошим способом не позволять лодкам тонуть — подвешивать к ним воздушные баллоны.
Мне ответил свирепый взгляд Пурпурного.
Я продолжал вычерпывать воду.
Красное солнце скрылось за коричневым горизонтом, оставив после себя только лихорадочное зарево на западном краю мира. Мы работали во все сгущающейся темноте. Холодная вода доходила уже до колен. Немного погодя я сообразил, что мы раскачиваемся уже более заметно.
— Пурпурный! — крикнул я. — Мы приподнялись на воде.
Он оторвался от зарядного устройства и посмотрел за борт.
— Так и есть.
Он завязал шейку баллона — это был десятый наполненный баллон и пробрался к тому месту, где мы стояли.
— Еще один баллон, и мы выйдем из воды.
— Как твоя батарея?
— Лучше, чем я думал, — он подтянулся на снастях и стащил вниз следующий рукав. Становится ужасно холодно, не так ли, Лэнт? Почему бы тебе не достать одеяла?
— Ты их выбросил за борт, — напомнил я ему, — кроме трех, да и те намокли.
— Все промокло, — проговорил Шуга.
— Да-а, — протянул Пурпурный и ушел на корму к своей батарее.
А что ему оставалось делать?
Мы с Шугой перестали вычерпывать воду и развесили одеяла на снастях, надеясь просушить их. Я представлял, как тоненькие шевелящиеся сосульки начинают образовываться на шерстинкак моего меха.
— Наши запасы пищи тоже раскисли, — сказал Шуга, принюхиваясь к пакету. — Сухари! Как же!
Он швырнул пакет за борт.
— Тебе надо было произвести над ним балластное заклинание, — сказал я, и это была безрадостная шутка. Шуга никак не оценил ее, да и время для шуток не подходило. Пурпурный как раз наполнял двенадцатый баллон. Мы чувствовали себя намокшими и несчастными.
— Шуга, чувствуешь? Мы больше не раскачиваемся. Мы вышли из воды.
— Как?
Он повернулся к перилам и выглянул. Я присоединился к нему. В последних слабеющих отблесках красного заката мы успели увидеть воду, бессильно плещущуюся внизу. Сомнений больше не было — с каждым мгновением мы поднимались все выше и выше. Двенадцатый баллон тихо разбухал над головами.
— Пурпурный! — окликнул я его. — Мы в воздухе!
