– Ты кто?
– Полина.
– Понятно, – вздохнула та. – А почему не стучишься?
– Я двери перепутала. Думала, это моя.
– Понятно, – снова повторила девушка. – Я тебя тут раньше не видела.
– Я Вас тоже.
Та подняла брови. Похоже, её удивило обращение на "Вы".
– Ты кого-нибудь из здешних знаешь?
– Тётю Анфису. Дядю… как там его…
– Томаса, – подсказала моя собеседница.
– Томаса, – кивнула я. – И ещё Мишутку… То есть, Мишеля.
– А, этого…
– Вас как зовут?
– Натали. Можно просто Наташа.
– А Вам как больше нравится?
– Просто – Ната… И вообще, – вскочила она со своего места, – хватит "выкать", это выглядит совершенно по-дурацки!
– А если я буду "тыкать" – это будет невежливо.
Поняв, что приглашения не дождусь, я сама прошла в глубину комнаты и уселась в первое попавшееся кресло.
– Слишком ты вежливая, как я погляжу.
– Это – норма взаимоотношений между людьми. Или ты что-то имеешь против?
Наташа вытаращилась на меня так, словно услышала что-то совсем уж несусветное.
– Норма… взаимоотношений…, – пробормотала она.
– Вот именно.
Пока девушка тужилась, пытаясь найти достойный ответ, я украдкой оглядывала её комнату. Некоторые вещи меня слегка удивили. К примеру, на трюмо с высоким зеркалом зачем-то стояли несколько подсвечников с оплывшыми свечами. Рядом с ними стояла небольшая картонная коробка, в которой с горочкой было насыпано нечто, по консистенции и по цвету напоминающее самую обычную землю.
Свечи – это понятно, может быть, тут часто выключают свет. Но зачем земля? Ага, понятно, для комнатных цветов.
Но на столике рядом с трюмо лежали ещё более необычные вещи, которые совсем уже не вписывались в интерьер среднестатистической девичьей светлицы – пучки с корешками каких-то растений, несколько камешков, похожих на морскую гальку, деревянный, потемневший от времени крест длиной сантиметров тридцать, пара головок чеснока и нечто, похожее на засушенную заячью лапку.
– Колдуешь помаленьку? – Сразу поняла я.
– Ага. Как ты догадалась?
– Я догадливая.
– А зачем?
– Чем тут ещё заниматься? Скука смертная. У тебя парень есть?
– Мне одиннадцать, – сказала я, на всякий случай состарив себя на год.
– Значит есть, – в меру своей испорченности поняла Наташа. – И как ты с ним?
Я пожала плечами.
– Вот, и у меня то же самое.
– Ты хочешь какого-то парня к себе наколдовать? – Поняла я.
– Не какого-то, а Владьку. И называется это не наколдовать, а заговор на любовь.
Девушка с громким звуком захлопнула книгу и отложила её в сторону. Я успела увидеть надлись на обложке "Практическая магия".
– А как другие относятся ко всему этому?
– Никак. Они ни во что не верят. А ты веришь?
– Не особенно.
– Хорошо, что ты не обманываешь. А то Катька, когда приехала, сразу врать начала, верю, мол, сама всем этим иногда занимаюсь, гороскопы читаю, а за спиной гадости рассказывает, думает, я не знаю… Хочешь погадаю?
– Ну, давай, – сразу же согласилась я. – А как?
– Как хочешь. Я по всякому умею. Самое простое – это по линиям руки. Сразу могу всё рассказать.
– Давай!
На всякий случай я украдкой вытерла ладони об костюм и протянула одну из них моей собеседнице.
– Правую, – сказала та. – На левой видно только прошлое. Или ты хочешь узнать, что было раньше?
Я не убрала руку.
– Мне и так это известно. А вот тебя проверить не помешало бы.
От моего тона Ната смутилась. Цепко схватив ладонь, она принялась внимательно рассматривать линии.
– Холм Венеры, – с глубоким удовлетворением в голосе сказала она. – Большой!
– И что?
– Значит ты влюбишься.
– Когда?
– Ну-у… Когда-нибудь.
– Само собой, – хмыкнула я, – куда же я денусь. Но ведь ты говорила, что по левой видно прошлое, а не будущее.
– Ах, да, – вспомнила девушка и тут же нашлась. – Ну, значит ты уже влюблялась.
– Я тебе минуту назад об этом говорила!
Ната снова суетливо уткнулась в мою ладонь.
– Линия жизни длинная, значит долго жить будешь.
– А я думала, что на левой ладони её нет, – бесхитростно удивилась я. – Тут ведь только прошлое? Или нет?
– Не совсем. Линия жизни – она такая… Универсальная…
– Тогда понятно.
– У тебя была несчастная любовь! – Вдруг брякнула доморощеная гадалка.
– С чего ты взяла? – Откровенно удивилась я.
– Но ведь была же? – Принялась допытываться Ната.
– Она и сейчас есть.
– Несчастная?
Я задумалась:
– Не знаю, что ты имеешь в виду. Я даже не уверена, что это любовь. Просто есть мальчишка, который мне понравился немножко больше, чем все остальные. Мы ещё не выясняли отношения, да и вряд ли до этого скоро дойдёт. А может и вообще не дойдёт… Это любовь?
– Как-то у тебя всё запутанно, – поскучнела девушка. – Даже не знаю… может и она, может и нет. Лучше я ещё ладонь почитаю!
– Читай.
– У тебя линия судьбы какая-то многослойная. Будто ты не одна живёшь, а тебя трое или четверо.
– Имеешь в виду, что я – параноик?
– Может быть. А может, ты просто, такая… двуличная… Точнее, многоличная. Всегда перед всеми притворяешься.
– Есть такое, – согласилась я, вызвав у Натки взрыв восторга.
– Во, видишь, я угадала!! – С новым энтузиазмом она снова принялась водить носом по моей ладони.
– Один раз ты сильно болела и даже, может быть, была в реанимации, – через минуту доложила она результаты очередных наблюдений
– С чего ты взяла?
– Видишь, тут линия жизни только начинается – и сразу прерывается. А потом продолжается снова.
– И что это значит?
– Когда ты была совсем маленькой, с тобой что-то случилось. Будто ты умерла ненадолго, а потом снова ожила.
На миг мне стало нехорошо. Натка попала, как это называется, пальцем в небо. Моя мама умерла сразу, как только я родилась, а потом и меня пришлось выводить из несколькоминутной комы.
Увидев моё лицо, Наташа встревожилась:
– Я опять угадала?
– Почти, – поднялась я из кресла. – Ладно, правую руку на следующий раз оставим, хорошо?
– Ага! – Обрадовалась девушка. – Хочешь, кофе приготовлю? У меня и чайник есть.
– Как-нибудь в другой раз. Ты одна здесь живёшь? – Оглядела я комнату, в которой в разных углах стояли три кровати
– Не, с Катькой, но она всегда где-то бегает. Так что можно сказать, одна. Короче, заходи в любое время, я ещё много всего интересного знаю.
Когда я появилась в нашей с Мишуткой комнате, тот как раз заканчивал перекладывать местами аксессуары своего хобби.
Усевшись на свою кровать, я некоторое время наблюдала за этим процессом, потом саркастически осведомилась:
