«Чтобы человек во что-то поверил, надо придать этому соответствующую обстановку, создать нужную атмосферу и декорации. И вот уже убогая стекляшка в свете тысячи слепящих ламп кажется нам драгоценным камнем, и мы уверены, что вправду видим, как свет отражается на его гранях, как он рисует завораживающую для глаз картину. Но что будет, если на ту же стекляшку взглянуть, держа ее на ладони в простой серой и убогой комнате?»
Художник перевел взгляд на ладонь, где еще секунду назад лежал белоснежный искрящийся снег — сейчас там был лишь слой грязи. Будто прах, оставшийся от прежней сказки, что еще секунду царила вокруг.
— Я вижу! — прокричал сталкер, надеясь, что брат его услышит. В следующую секунду он почувствовал на себе чей-то взгляд. Туман вдруг рассеялся, а мир снова обрел краски. Искрящийся снег вновь ударил по глазам, только сейчас исходящий от него свет был нестерпимо мучительным, будто кто-то намеренно решил сделать так, чтобы сталкер ослеп от огненного калейдоскопа цветов царящих вокруг.
Художник почувствовал, как его подхватывают под руки и как силой заставляют отвести ладони от глаз. Вместе с этим сталкер ощущал, как его затягивает небытие, как разум совсем не сопротивляется и отключается. Там, где-то глубоко-глубоко внутри, было темно и… спокойно.
Художник вскрикнул и резко сел. Он еще не до конца пришел в себя, поэтому, почувствовав на себе сильные руки, пытающиеся повалить его, сталкер попытался высвободиться. Однако, увидев обеспокоенное лицо брата, мужчина сразу же успокоился и упал на подушку.
— Тише, тише. Ты еще слишком слаб, чтобы расходовать силы понапрасну, — Филин вытер испарину со лба брата и приложил к его губам кружку с водой, давая вдоволь напиться.
— Что это было?
— Тебе удалось увидеть это место в его истинном обличии, и кое-кому это не понравилось.
— Кому? О ком ты говоришь?
— Возможно, мы ошибаемся, но у подобного места должен быть создатель или как минимум смотритель, обеспечивающий порядок. Иногда, когда кто-то из нас слишком сильно сомневается в правдивости происходящего, мы слышим Его голос. Он звучит у нас в голове.
«Зачем возвращаться? Чего здесь может не хватать? В конце концов, всегда можно будет вернуться… потом… когда тишина и покой надоест…» — вспыхнули воспоминания в памяти Художника. Ведь именно тогда он и принял решение остаться. Тогда ему казалось, что эти мысли и умозаключения принадлежат ему.
— Почему вы до сих пор здесь? Что мешает вам уйти? — Художник посмотрел в усталые серые глаза брата. Ему показалось, или в них промелькнул страх?
— Мы не можем. Большинство обитателей поселка это те, кто жили здесь еще до второй катастрофы. Скажу даже больше, они о ней совсем ничего не слышали. Единичные старожилы могут припомнить день, когда в стороне ЧАЭС что-то громыхнуло, а небо вдруг стало кроваво-красным. Но на этом их познания о Зоне заканчиваются. Жители деревни будто слились с этим местом, и любая попытка… хм… скажем так, открыть им глаза заканчивается плачевно. Они призраки этих мест и, к сожалению, мы ничем не сможем им помочь.
— Ну а вы? Те, кто пришли сюда после?
— Зрячих, как мы себя называем, всего двое — это я и тот самый парень, который в данный момент чинит твою амуницию. Остальные пришедшие сталкеры… это трудно объяснить. Человек, которому сообщают дату его приближающейся смерти… он может покончить жизнь самоубийством, прервать мучения, но у него всегда остается возможность продолжать жить. Проживать каждый день как последний и радоваться любой лишней секунде выпавшей на его долю.
— И большинство пришедших выбирают второй вариант?
— Да, и не нам их за это судить. Прожить последние дни своей жизни в тишине и спокойствии, не боясь опасностей Зоны — возможно именно этого им и не хватало. Большинство просто сдались. И они боятся говорить на эту тему с кем-то еще.
— Плевать на остальных! Что же здесь делаете вы — ты и этот твой зрячий друг?
— Мы… просто живем, — с усталостью в голосе произнес Филин. — Пойми, мы все увязли в этой паутине, мы растворились в ней, стали ее частью. Прошло слишком много времени. Мы даже не можем просто умереть… Мы призраки. Это место… оно словно вампир, а мы его доноры, которым по праздникам дают время отдохнуть и восстановить силы…
— Почему ты так говоришь? Что, черт возьми, здесь вообще происходит?! — Художник обессилено упал на подушку. Голова не просто шла кругом, она раскалывалась. Хотелось вернуться в то забытье, из которого его так нагло вырвали в ужасную реальность.
— Мы не живем привычной для тебя жизнью. Я не знаю, как это объяснить… Мы помним только короткие промежутки своей жизни с первого по седьмое января. Понимаю, это звучит фантастически. Накануне, как правило, происходит ужасной силы выброс, по крайне мере, таковым он ощущается в этих краях. После него это место будто теряет силы или наоборот ослабляет защиту, чтобы сюда могли проникнуть новые доноры. Все прибывшие сюда, как и ты, очутились в деревне в этот строгий промежуток времени…
— Я знаю, — произнес Художник, отмечая, как вздрогнул всем телом брат и теперь с интересом смотрел на него. — Когда ты ушел, тогда, в канун Нового года… бросил меня и пропал, я долго узнавал, куда ты мог направиться. В течение следующего года были потрачены все наши сбережения, и всё ради одной цели — найти путь на север Зоны. Я… я не знал, смогу ли найти тебя живым, но мне необходимо было знать, достиг ли ты того Поля артефактов, которым грезил большинство времени, проведенного здесь. Я должен был знать точно! — голос Художника сорвался, и пришлось приложить немалое усилие, чтобы сдержать слезы, которые наворачивались на глаза.
— Прости… я… я не хотел…
— Я был в этих местах! Я точно помню, как проходил мимо, но не видел никакого поселка! А потом меня подтолкнули, указали верный путь…
— Шухов, — одними губами произнес Филин.
— Да, это был Черный Сталкер. Я раньше не сталкивался с ним, но те байки, что травят у костров сталкеры… они оказались правдивы. Дух Зоны, карающий и вознаграждающий случайных путников по только лишь ему ведомым причинам, согласился мне помочь. Он дал мне примерные координаты и указал на строгие временные рамки. Дальше медлить было нельзя. Тридцать первого декабря я предпринял свою первую попытку пробраться сюда, но потерпел неудачу. Было сложно, и я предпочел сделать несколько тайников с амуницией по пути следования и предпринять вторую попытку. Может быть, если бы я тогда не вернулся… — Художник мимолетным взглядом окинул свою изувеченную руку. — Второй раз все оказалось намного сложнее. Аномалии и монстры будто лезли прямо из-под земли, они словно плодились у меня на пути. Наверное, со стороны это было похоже на Апокалипсис. Не помогли ни тайники, ни та убийственная амуниция, что я тащил на себе. Однако, я здесь, и ничто не смогло мне помещать. Я нашел тебя… — сталкер перевел дыхание, внимательно следя за своим братом. — А теперь позволь мне задать один вопрос. Откуда ты знаешь про Шухова?
