аплодисменты и запел снова:
День погас и в золотой дали
Вечер лег синей птицей на залив,
И закат, догорая, шлет земле
Прощальный свой привет.
В этот час, волшебный час любви,
В первый раз меня любимой назови,
Подари ты мне все звезды и луну,
Люби меня одну.
Песня так не шла к облику мужичка, что хотелось отвернуться.
Иначе слова казались некой пародией сами на себя, но если отвернуться, то было можно слушать.
Пусть ночь плывет над водой
Золотою луною.
Пусть новой яркой звездой
Будет наша любовь.
И мы танцуем с тобой
Под весенней листвою,
Нас видит только ночь
В сияньи голубом.
Теперь танцевать пошли Гриша с Тоней и Свиридов с Улей, и опять на них обращали внимание – так красиво они танцевали, так великолепны были дамы.
Без меня не забывай меня,
Без меня не погаси в душе огня,
Будет ночь и будет новая луна -
Нас будет ждать она.
– Папа Толя, ты так прекрасно ведешь! И прости меня, что я иногда тебя называю дядей – папой назвать тебя у меня … не всегда получается. Где-то есть мой настоящий отец, был дед Вася …
– Не переживай, девочка. Я вижу, как ты к нам с Тоней относишься, а как называть … Это дело второе. Мы тебя с Тоней очень любим, Улечка!
– И я вас обоих … очень.
Публика наблюдала, как Свиридов подвинул стул Уле, а Гриша – Тоне.
А на подмостки вышла молодая женщина, дорого и со вкусом одетая, и запела.
Город зажигает фонари,
А в душе по прежнему темно.
Знаешь,
Разбиваются мечты,
Если рядом нету никого.
И навстречу счастью сделать шаг
Я ни разу так и не смогла.
Слезы по щекам -
Печальный знак,
В этом мире я совсем одна.
– Странно, но это песня из фильма, который еще не вышел. Телевизионного фильма.
– А поет она превосходно! И с каким чувством!
Ангелы здесь больше не живут,
Ангелы.
Верю, все простят
И все поймут
Ангелы.
Ну, зачем пронзает
Сердце боль
Стрелами.
Предали любовь,
Ну что же мы
Сделали?
Голос певицы заполнял все помещение полностью, не оставляя углов и закоулков.
Голос страдал и звенел …
Где найти мне силы,
Чтобы жить,
Позабыть предательство и ложь,
Все начать с нуля
И полюбить.
Только снова
День на день похож.
Сказки все прочитаны давно,
Я устала верить в чудеса,
Все бы изменить,
Но не дано.
Как хочу я плыть на небеса.
Слова певицы подействовали даже на сильно подвыпившую публику, весь зал внимательно слушал ее.
– Девочки, вы не возражаете, если мы поднесем ей цветы? По моему она достойна этого.
– Да, Толя. Надо преподнести ей хороший букет.
Певица еще допевала припев, а к их столику уже подошел длинный знакомый Свиридова.
Аплодируя, Свиридов сказал ему.
– Долушка, организуй букет! – и сунул ему банкноту.
– Эта девушка хозяина. Толя, как бы не было осложнений. Он ее содержит, он ее пасет.
– Тогда букет скромный, принеси и положи нам на стол. А чуть позже два букета пороскошнее для моих дам. Давай, действуй.
Он внимательно приглядывался к тому человеку, что сидел один сбоку недалеко от сцены, на которого ему указал его старый знакомый. Проникнуть в информационное поле этого человека Свиридову не удавалось, как он ни старался.
Певица спела еще одну песню, и тоже прекрасно, и зал взорвался аплодисментами.
Свиридов кивнул своему знакомому и тот взял букет и пройдя до эстрады вручил певице.
А сидящий сбоку встал и преподнес певице роскошный букет, который был спрятан у него за столом. Больше цветов ей не вручали, а аплодисменты продолжались до тех пор, пока она не ушла.
Танцевать Свиридов снова пригласил Улю, а Тоня с Гришей остались за столом. К ним почти сразу подсел разбитной модно одетый молодой человек.
Свиридов, танцуя, наблюдал за этим, и легонько вошел в информационное поле Гриши.
Гриша был возмущен развязностью незваного гостя, который сел на место отца, взял его рюмку и стал отпускать Тоне сальные и двусмысленные комплименты, приглашая ее на танец. Тоня отказывала ему и старательно смотрела в сторону.
Но гость не терял надежды и становился активнее, протягивал руку к Тоне. Гриша хотел вмешаться, но Тоня сама дала отпор нахалу. Как только его похотливая рука коснулась ее тела, по этой руке был нанесен точно дозированный удар.
Гость даже сразу не понял, почему его рука перестала что-либо чувствовать.
– Извини, Уля, пора вмешаться.
И когда шипя и наливаясь краской незваный гость начал приподниматься, нависая над Тоней, сильная рука приподняла его за шиворот.
Поставив молодого человека на ноги Свиридов повернул его и негромко, так, чтобы за столом не расслышали его слова, сказал.
– Ты, гандон штопаный, вали отсюда! Твое место возле параши! – и придал молодому небольшое ускорение.
Качаясь и сталкиваясь с танцующими незваный гость двинулся в сторону, постоянно оглядываясь. Оглянувшись, он потерял равновесие и упал, чуть не свалив со стула молодую даму. Но кавалеру дамы это не понравилось, тот поднял упавшего и сильным ударом в грудь отправил его в угол. Там его подобрали друзья и официанты и вынесли из зала.
– Извини, Тонечка, он тебе доставил несколько неприятных минут …
– Ничего, Толя, пустое. Я побоялась, что Гриша полезет в драку.
Пальцем Свиридов подозвал официанта.
– Смените прибор, – сказал он подбежавшему, – А то я боюсь заразиться от этой заразы.
Прибор с извинениями моментально был заменен.
Певица еще раз появилась на сцене, и опять завладела залом.
Оправдаешь ли ты,
Что опять,
Столько раз разуверяясь,
Я однажды тебе
Возвращу полевые цветы?
Ведь и ты через год,
Через два,
Ни на что не надеясь,
Станешь чуждым
Как те, что ушли.
Оправдаешь ли ты?
Невнятность текста с лихвой компенсировалась прекрасным голосом и драматическим исполнением.
Зал слушал певицу внимательно, стараясь не шуметь. И первым начинал аплодировать тот, сидящий за отдельным столиком.
– Почему они все поют о чем-нибудь грустном? – спросила Уля.
– В ресторанном меню мало веселого. Хотя за рубежом … но там тоже много слезливых произведений … или просто печальных …
Снова появился мужичок и стал причитать, причем причитать почти буквально.
Ты не птица, и даже не утка,
Я не знаю,
С чем можно тебя сравнить.
Ты обнимаешь,
А мне становится жутко –
Разве можно
За деньги
Так крепко любить?
Так крепко любить …
Свиридов почувствовал, что у Ули навертываются слезы, и пригласил
