– Есть, – сказал Гал. – Есть другой выход.
– Какой же? Пустить пулю себе в лоб? Или в отставку попроситься?
– Не надо крайних мер. Достаточно распорядиться, чтобы мой отряд был допущен к участию в обороне. Причем вооружение и техника должны нам выделяться по первой просьбе. Все прочие войска можете отводить на запасные рубежи. Мы продержимся…
– Вы сумасшедший, – сказал генерал-корнет. – Времена Суворова давным-давно прошли. Пришельцы просто сомнут вас, смахнут, как хлебные крошки со стола, и покатятся дальше, во все стороны. Круговое наступление называется, слышали о таком?
– Слышал, слышал, – сказал Гал. – Только учтите, что ваше согласие в данном случае формально. Я хотел вас только предупредить – все, что нам нужно, мы и так возьмем. Помешать нам вы просто не сможете, по-моему, вы уже успели убедиться в этом.
В кармане Командующего что-то запищало. Он переменился в лице, вскочил, встал по стойке «смирно», извлек плоскую коробочку и поднес к губам: – Слушаю, господин президент!.. Да, господин президент!.. Никак нет, господин президент!.. Позвольте заверить, господин президент, что противника всеми силами постараемся не пропустить в глубь территории!.. Я сказал: постараемся, потому что ресурсы группировки на исходе!.. Если бы вы лично, господин президент, распорядились подбросить нам еще парочку танковых армий и одну воздушную армаду… Все понял, господин президент!.. Желаю здравствовать, господин президент!..
Он убрал коробочку в карман, утер рукавом со лба выступивший пот и мрачно покосился на Светова.
– Ладно, – сказал он. – Только учтите, войска с позиций отводить я не намерен. Мне пока еще жить хочется… Подчиняться будете лично мне, связь держать со мной непрерывно. Назначаю вас командиром универсально-мобильного отряда. Подойдите к комп-планшету, я покажу вам расстановку наших сил и средств и поставлю задачу…
* * *
«Шар» предпринял попытку прорвать оборону землян на третий день после прибытия отряда Светова в район боевых действий. В это время Гал как раз наблюдал за «Шаром» с помощью мощного компьютерного сканера. Он находился в подземном блиндаже возле полевого аэродрома, где базировалась смешанная воздушная бригада, включавшая в свой состав флайджеры, штурмовики, бомбардировочные платформы и катера-антигравы.
Развертка резво бежала по экрану сканера, показывая, что «Шар» как бы пульсирует, ритмично сжимаясь и разжимаясь, словно огромное живое сердце. Внутри его что-то происходило, и Гал почувствовал холодок под ложечкой. Знать бы только – что именно… Но сканер, как и любая другая аппаратура – все эти перископы, рентгенографы, инфракрасные и ультрафиолетовые визотроны, – не мог просветить «Шар» насквозь. Он был непроницаем для наблюдения, словно изваянный из гранитной глыбы. Однако Гал знал, что это не так. Последнее время он часто вспоминал то, что врезалось в память во время его пребывания в «Шаре», но теперь эти воспоминания стали такими стертыми, что порой казалось – то был всего лишь кошмарный сон…
Основная часть отряда Светова базировалась на аэродроме, поближе к самолетам. Человек десять во главе с Юрой Урманом специализировались на изучении блиндеров в танковом полку, который располагался чуть левее от аэродрома. Рогов, Ваксеров, Ордузов, Арванов и Кироев были выделены Галом Для усиления передовых позиций, напичканных артиллерией, противотанковыми огнеметами, лазерными установками сплошного огня и прочим вооружением. Не у дел оставался один только Вицентий Маркович Морделл. Воин из него был нулевой, и Гал уже пожалел, что в свое время уговорил доктора вступить в отряд. Больше пользы от него было бы в лаборатории, а не на поле боя. Последнее время профессор был необычно молчалив и сосредоточен. Он днями напролет сидел на грубых нарах в блиндаже, производя какие-то подсчеты в комп-ноте.
«Отряд бессмертных» с самого начала был встречен милитарами настороженно. Все словно чувствовали его особый статус и избегали вступать с товарищами Светова в разговоры, хотя Гал не раз ловил на себе внимательные взгляды пилотов. Потом до него дошли отзвуки той легенды, которая ходила в армейских кругах – вплоть до самого высокого уровня. Кто-то высказал предположение, что, мол, бывшие спейсеры на самом деле – новая модель боевых роботов-андроидов, специально разработанных для борьбы с Пришельцами. Однажды Гал сам подслушал такой разговор между сервистами на летном поле. Он как раз шел к своему интерсептору, чтобы освежить в памяти навыки полетов в атмосфере, когда до его ушей долетело: «…им, конечно, ни есть, ни пить не надо. Заливай только смазку в суставы и аккумуляторы подзаряжай раз в год». – «Давно пора бы прекратить из людей пушечное мясо делать, а то мужиков скоро в мире не останется…» – «Да-а, и когда только эта война закончится?» – «А закончится ли она вообще? Чувствую, не одолеть нам Чужаков. Почти неделю лупим их из всех видов оружия, а они – хоть бы хны. Сколько уж наших танков пожгли, а?.. И оружие у них какое-то странное, люди будто испаряются». – «С чего это ты взял?» – «Да говорят, что с передовых позиций специальную похоронную команду высылали трупы погибших искать, а она вернулась с пустыми руками… Даже ботинок от павших ребят не осталось!» – «Что ж тут удивительного? Когда танк горит, там знаешь температура какая? Как в мартеновской печи!» – «Все равно, что-то здесь не так»…
Гал хотел было подойти к сервистам и рассказать им всю правду и о себе, и о том, куда деваются люди из танков и самолетов, когда в них вонзается несущий бессмертие луч Уподобителя, но потом передумал. Расскажи им про телепортацию и бессмертие – выслушают глазом не моргнув, вежливо удивляясь, а потом все равно переиначат по-своему, и возникнет еще один слух – на сей раз о том, что «боевые роботы», оказывается, быстро перегреваются и тогда начинают нести всякую белиберду…
Вообще Гал понемногу стал убеждаться: пока люди сами не попадут под удар Уподобителя, будут высказывать такие глупости, от которых мурашки бегают по коже. Неужели только обретя бессмертие, человек – обычный рядовой человек, от которого в этом мире почти ничего не зависит, – становится чуточку умнее? Неужели именно ужас перед неминуемой смертью делает все человечество стадом, ничего не видящим дальше своего пучка сена?.. От этих мыслей ему становилось не по себе, ведь получалось, что он уже начинал сравнивать: мы и они… они – хуже, мы – лучше… в любом случае мы – не такие, как они…
Внезапно «Шар» окутался туманом и на несколько секунд исчез из поля зрения. Развертка бешено крутилась по экрану, не обнаруживая объекта наблюдения. Гал перевел экран в оптический режим и увидел, как в небе над «Шаром» откуда ни возьмись возникла черная точка. Он навел на нее перископ и включил максимальное увеличение. В окулярах возник необычный летательный аппарат: нечто среднее между самолетом и флайджером, но с косо обрубленным фюзеляжем и как бы вылепленный из пластилина, потому что на нем нигде не было видно ни швов, ни соединений, ни заклепок. Кабина у него отсутствовала, но под короткими крыльями отчетливо виднелись тонкие трубочки с раструбами Уподобителей. Самолет описывал виражи над «Шаром», словно примеряясь к полету. Потом из тумана, закрывавшего «Шар», возникли еще два таких же самолета… Потом – сразу пять… Когда число самолетов достигло двадцати, они разделились попарно и понеслись в разные стороны от «Шара». Скорость у них была, однако, не очень большая: чуть меньше скорости звука.
