— На Землю, к мистеру Бубль-Гуму…
— Корабль здесь оставишь?
— Естественно… Правда, на абордаж его взять весьма и весьма затруднительно, даже и в мое отсутствие, но все же… Береженого, Вселенная бережет…
— Ладно, пошли, тяпнем на посошок. Чую всеми рубцами моей шкуры, что завариваются дела, которые могут кончиться не слабой колониальной заварухой. А может, и чем похуже… Так что, пожалуй, в ближайшие пяток лет, может, и не доведется посидеть в спокойной обстановке, наслаждаясь хорошим вином, и хорошей свежей едой. А придется жрать консервы ножами прямо из банок, и пить водку прямо из горлышка. У меня тут, понимаешь, почвы в биотронах формировались веками. Тут такой комплекс микроэлементов, а также флоры и фауны, что горные долины позавидуют. Половина вин, что я подаю в ресторане — собственного приготовления…
Зотику впервые пришла на ум мысль, что неплохо бы обзавестись собственной базой на какой-нибудь отсталой планете. Многие капитаны давно оборудовали базы на отсталых планетах. Для этого достаточно купить у администрации колонии за чисто символическую плату приглянувшийся остров, или даже континент, затем наловить в трущобах мегаполисов Земли достаточное количество людей для обслуги, и заселить ими свои владения. Главное, не попасться в лапы Космопола с наловленными людьми. Дело в том, что переселением избыточного населения Земли в колонии занимается Департамент колоний, за каждую переселенческую партию получая от правительств заинтересованных стран жирные субсидии. Так что, пускать в свой огород посторонних козлов он категорически не желает, и даже наоборот, его ужасно злит, когда кто-то пытается залезть в его владения; наглеца отстреливают без предупреждения.
Обязанности вольного астронавта перед администрацией колонии были простыми; регулярно забрасывать на планету баржи с необходимыми товарами, при этом происхождением товаров никто не интересовался, да защищать колонию от нападений мелкой бандитской швали. Конечно, в случае серьезного колониального конфликта, зачастую вольный астронавт оказывался единственной защитой несчастной колонии, и тут уж от его благородства и отваги зависело, встанет он на пути могучей армады претендента на колонию, или устранится. Если вольный астронавт проявлял и благородство, и отвагу, и цены на товары особенно не заламывал, на него не то что молились, готовы были стеклянным колпаком прикрыть и пылинки сдувать. А если вольный астронавт попадался с поличным, колония готова была отдать последние деньги, но нанять лучших адвокатов и выцарапать ненаглядного из лап Космопола. Что говорить, колоний было много, некоторые находились вообще на самой границе исследованной области Галактики, а денег у правительств на содержание колоний вечно не хватало. Вот колонисты и вертелись, как умели.
К мегаполису, одному из первых построенных на Земле, шлюпка подходила на высоте в двадцать тысяч метров и имея скорость в две тысячи километров в час. Так что, у Зотика было время, разглядеть его во всех подробностях. За свою жизнь ему не удалось побывать ни в одном мегаполисе. Детство его прошло в старой Москве, а каникулы он любил проводить, скитаясь с охотничьим луком и ножом на поясе по самым диким и безлюдным лесам России.
Благодаря зависти американцев ко всему великому, что возведено не на их земле, мегаполис они назвали Вавилоном, правдя с приставкой Нео, но истинных американцев это не смущало, и нисколько не умаляло национальную гордость. Башня, конечно, получилась не до неба, но по меркам двадцать первого века, когда начиналось строительство, внушала уважение. Гора в виде усеченного конуса, со склонами в виде широких плоских ступеней, с диаметром основания в двадцать километров, возвышалась на четыре километра над окружающей равниной юга США. Каждый уступ склона, фасад двадцатиэтажного здания. На его крыше — сады, парки, бассейны и спортплощадки. Под основанием циклопического сооружения всевозможные производственные уровни уходили еще на километр в глубь земли. Вся внутренность горы, за малым исключением, представляла собой гигантский биотрон. Вокруг горы на сотни километров развернулась спираль рекреационного озера. Внутри биотрона на бессчетных уровнях, на естественном гумусе росло все, что могло давать людям пищу; от пшеницы до кокосовых пальм. И на каждом уровне была своя животноводческая ферма. Так что, население мегаполиса снабжалось с грядок и плантаций свежими овощами и фруктами круглый год. Времена года от уровня к уровню были сдвинуты, так что урожай созревал постепенно, и не было нужды в холодильниках и хранилищах. Вода для полива подавалась из рекреационного озера с помощью гравитронных насосов. Дренажная вода, постепенно просачиваясь из почвы, питала целую реку, медленно стекавшую с самого верхнего уровня биотрона к его основанию. Река кишела рыбой, которую ловили и свежей подавали в бары, рестораны и просто в магазины, для тех, кто любил сам готовить пищу. Находились любители и порыбачить для развлечения с берега искусственной реки. Правда, под интенсивным светом ламп без специальной защиты долго находиться было вредно, но и за час улов мог составить несколько десятков килограммов.
Мощная вытяжная система, действующая на принципе печной тяги, выносила из биотрона теплый воздух, насыщенный водяными парами, кислородом и отрицательными ионами. А через многочисленные отдушины в жилых и производственных помещениях засасывался наружный воздух. Пройдя жилую и производственные зоны, он насыщался углекислым газом, и попадал на уровни биотрона отдавая углекислоту растениям. Вокруг биотрона каждый день формировались облака из тысяч тонн водяного пара. Уносимые ветром, они проливались благодатными дождями. Весь юг США когда-то представлявший из себя каменистые пустыни, превратился в благодатные прерии, то тут, то там прерываемые густыми массивами лесов. Биотрон кормил и одевал половину населения Северной Америки. Никто не считал, сколько он кормил сельскохозяйственных рабочих, живших огромными семьями прямо на уровнях биотрона, прикрываясь от слепящего света ламп кусками плотной черной ткани, растянутой между опорами. По несколько поколений этих людей вообще не видели неба. У них был свой мир, послухам — и свои законы.
На Земле регулярно формировались переселенческие партии. Каждое государство стремилось излишки своего населения сбросить в колонии. Много народу предпочитало эмигрировать на независимые планеты. Но среди сельскохозяйственных рабочих биотронов за многие годы не нашлось ни единого добровольца. Они привыкли жить в благодатном тепле биотрона, где не надо было строить жилищ, а из одежды достаточно балахона из черной ткани. А поскольку они плодились буквально как кролики, то их время от времени отселяли в колонии насильно, целыми семьями грузили в корабли, воспользовавшись законом о гражданстве. Из коего явствовало, что гражданин, годившись, должен быть зарегистрирован. Никто из этих людей, естественно официально зарегистрирован не был, да и рождались они исключительно в родной хижине, с помощью бабки-повитухи. Однако быстро выяснилось, что пожилые отцы и матери семейств больше двух-трех месяцев в колонии под открытым небом не выживали — тихо умирали от самых неожиданных болезней. Люди помоложе, вместо того, чтобы обустраиваться, пытались бежать на Землю с маниакальным упорством, даже в трюмах грузовиков, где их частенько размолачивало в фарш во время т-перехода. Оказалось, что только молодежь, не старше двадцати лет, могла прижиться на новом месте и под открытым небом. Так что, при формировании переселенческой партии из этих людей, перед правительствами вставала куча проблем; нужно было отсортировать людей средних лет, выявить стариков, о которых некому будет заботиться, поместить их в специальные богадельни, которые приходилось создавать тут же, на уровнях биотрона.
