6
По дороге обратно к жилому корпусу я всё думал о том, как бы посмотреть данные о земной Луне. Фотографии обратной стороны, и отчеты о сделанных находках. Коммодор сказал, что печать Создателей нашли только на Марсе и спутнике Фаэтона. Точнее, остатки печати – очевидно, что устройство вызова было кем-то когда-то разрушено. С учетом сказанного, скорее всего, на Луне ничего не было. И это делало всё происходящее довольно зловещим. В нашем времени Фаэтон разрушен. Марс мёртв. А от множества артефактов в системе не осталось и следа. Это могло означать только одно: Создатели ещё побывают возле Солнца. Вопрос только в том – как скоро.
Кай, несмотря на мою просьбу, остался дожидаться меня. И, наверно, это к лучшему – с ним было легко отвлечься от дурных мыслей.
В нашем распоряжении был электромобиль. Дорогая модель приличной марки, с откидывающимся верхом. Несмотря на прохладный климат, даже тут, у Полигона, выпадали тёплые денёчки, когда можно было прокатиться, не отказывая себе в удовольствии дышать свежим воздухом.
Сегодня был как раз такой день. И вечер всё еще сохранял его тепло. Поэтому я опустил крышу и, не торопясь, тронулся в сторону серпантина, спускающегося вниз, в долину – туда, где километрах в двадцати от базы лежал небольшой городишко.
Когда-то в здешних горах, еще до создания Полигона (да что дам – ещё до космической эпохи!) добывали самоцветы, ценившееся во всём мире. Позднее, уже после промышленного взрыва, тут нашли залежи кристаллов лития, и продолжили разработки. В городке поколениями жили шахтёры, работающие на многочисленных ГОКах, густо рассыпанных по окрестностям. Позднее к ним добавился персонал флотской базы, расположенной на побережье, и самого полигона – как военный, так и гражданский.
Поэтому, несмотря на небольшие размеры, местечко было довольно богатое. Хватало тут и дорогих магазинов, и самых современных развлечений. В том числе – ночных клубов, в один из которых мы и направлялись.
Ещё в самый первый наш приход нас выходил приветствовать хозяин заведения – молодой парень с бархатистой зеленоватой кожей и белыми глазами. Выходец из Глубинных земель континента. Откуда именно, из какой страны сказать было сложнее: по акценту ни Кай, ни тем более я определить не смогли, а спросить прямо не было подходящей возможности. Тогда он подарил нам универсальный бессрочный пропуск в привилегированную ложу, который позволял пользоваться отдельным проходом, где не было фейс-контроля.
Это было очень удобно. Если совсем честно – мы ходили в клуб не столько для того, чтобы потанцевать или посмотреть перфомансы, сколько для знакомства с девушками. И цели у нас были вполне определённые. Впрочем, самих девушек это вполне устраивало. Они ходили в клуб за тем же. А на серьезные отношения с военными, тем более с модифицированными спецназовцами, разумеется никто не рассчитывал. Такое положение вещей более чем устраивало все заинтересованные стороны.
Я припарковал мобиль на стоянке, зарезервированной за клубом. Закрыл крышу, и мы направились к нашему входу в заведение.
Мы прошли уже половину расстояния, когда Кай вдруг остановился прямо посреди парковки, и замер, как будто к чему-то принюхиваясь.
- Эй! Ты чего? – спросил я, и толкнул напарника в плечо.
- Да ничего… - неуверенно ответил Кай, - ты не чуешь? Вроде как-то тихо что ли…
Я прислушался. С окрестных улиц доносился обычный гул. Из помещения клуба долетали звуки первого вечернего перфоманса. С парковки возле молла, расположенного в квартале отсюда, вещала назойливая реклама и предупреждения о необходимости соблюдать порядок въезда-выезда.
- Разве? – удивился я, - да вроде все как обычно.
- Да… - неожиданно согласился Кай, - и точно. Как обычно… Почему тогда кажется, что как-то тихо?
- У тебя что, отходняк после полигона? – озабоченно спросил я.
- Да иди ты… - вяло отмахнулся Кай, после чего огляделся, и осторожно направился в сторону клуба.
Двери открылись автоматически перед нашим приближением. Я, поглядев в камеру, кивнул охранникам, и мы пошли дальше по коридору.
К счастью, дверь за нами успела закрыться. А ещё в помещении совершенно не было окон. Только глухой бетон, приличной толщины, с прослойкой звукоизоляции. Это спасло наше зрение в первые секунды.
Помню, в тот момент, когда всё случилось, мне почудился запах озона. А потом вырубилось освещение, и заглохла музыка. Секунду было очень тихо. Я успел расслышать, как где-то снаружи нарастает глухой и мощный гул. После этого в темноте раздались крики людей: сначала возмущенные, потом – испуганные.
Мы остановились посреди коридора. Я почувствовал, что Кай взял меня за руку. Резкий свет ручного фонарика на секунду меня ослепил. Фонарик Кай держал в руке и водил лучом вдоль тёмного коридора. Изнутри клуба по-прежнему раздавались крики. Краска на металлической входной двери вздулась, и кое-где пошла пузырями. От ней несло перегретой химией.
- Ты что, всегда его с собой носишь? – я указал на фонарик, - и какого фига происходит? Где аварийное освещение?
Кай не успел ответить. Как раз в этот момент тот гул, который я услышал сразу после того, как вырубился свет, стал мощнее, и перекрыл голоса людей. Потом само здание завибрировало так, что у меня заныли корни зубов.
- Быстро! Тут дверь в подвал!!! – закричал Кай во всю мощь своих могучих лёгких, но я не столько расслышал, сколько угадал его слова.
Меня не пришлось долго уговаривать. Бежать далеко не пришлось – буквально пять метров, и слева по коридору была обычная дверь, с противопожарным запором. Она легко поддалась. Мы влетели на затхлую и пыльную лестницу. Откуда-то снизу несло канализацией.
Тем временем, гул продолжался. Здание ходило ходуном, из щелей между перекрытиями сыпалась штукатурка и бетонная крошка.
Мы рванули вниз по ступеням со всей возможной скоростью.
- Ты уверен, что мы правильно делаем!? – спросил я через несколько секунд, когда мы оказались внизу лестницы, на узкой и грязной площадке. Тут гул и вибрация ощущались не так сильно. Или же они начали стихать?
